мы откроем ворота.
Но Цин-фын, не выдержав, начал ругаться.
– Погодите, лысые разбойники, мы отомстим вам за вашу
жадность! Вы стащили у нас священные плоды и должны поплатиться
за это, как преступники, забравшиеся в поле или в сад. Но это еще не
все. Вы повалили священное дерево и уничтожили драгоценность
монастыря Учжуангуань. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Лишь в том случае, если вам удастся добраться до Индии и вы увидите
Будду, вы сможете пребывать в новом перевоплощении.
При этих словах Сюань-цзан выронил чашку из рук и
почувствовал, как тяжело стало у него на сердце. Между тем, закрыв
все ворота, послушники вернулись к дверям зала и начали всячески
поносить паломников. Они кричали до позднего вечера, пока сильно
не проголодались. А после трапезы ушли к себе. Тут Сюань-цзан стал
отчитывать Сунь У-куна.
– Пакостная ты обезьяна! – говорил он. – Вечно из-за тебя какие-нибудь несчастья! Если бы ты только украл плоды, они посердились
бы, поругались – и дело с концом. Так надо было тебе повалить дерево
жизни. Ведь если разобраться в этом деле, то будь на месте судьи даже
твой родной отец, он и то ничего не смог бы сказать в твое
оправдание!
– Не волнуйтесь, учитель, – сказал Сунь У-кун. – Подождем, пока
послушники уснут, и тут же тронемся в путь.
– Да что ты, брат! – сказал Ша-сэн. – Как можем мы это сделать, если все ворота крепко-накрепко заперты?
– Об этом не беспокойся! – сказал смеясь Сунь У-кун. – Я знаю, что делать.
– О, тебе что беспокоиться, – заметил Чжу Ба-цзе. – Ты можешь
превратиться в насекомое и вылететь через любую щелочку. А вот мы
не обладаем такой способностью и вынуждены будем остаться здесь: расплачиваться за других.
– Пусть только он попробует поступить так и отправиться без
нас, – сказал тут Сюань-цзан. – Я прочитаю строки из псалма Старой
сутры, посмотрим, как это ему понравится!
Чжу Ба-цзе хоть и был огорчен, все же не утерпел, чтобы не
рассмеяться.
– Учитель, о чем вы говорите? Мне известно, что среди
священных буддийских книг имеются сутры Лэняньцзин, Фахуацзин, сутра Павлина, Алмазная сутра, сутра бодисатвы Гуаньинь, но о
Старой сутре я никогда ничего не слышал.
– Да ты, брат, не знаешь, в чем дело, – сказал Сунь У-кун. –
Обруч, который я ношу на своей голове, подарен нашему учителю
самой бодисатвой Гуаньинь. Учитель обманом уговорил меня надеть
его, и как только я это сделал, он словно прирос ко мне. И теперь
нечего даже думать о том, чтобы его снять. Заклинание это называется
