— Вообще-то нет, хотя я не жалею о том времени, которое провел на «Тигре». Успел даже позаниматься боксом.
— Оно и видно. — Боб искоса метнул на товарища взгляд. — Не хотел бы я сойтись с тобой в трех раундах, громила. А ты не думал побоксировать за родной колледж? Если не ошибаюсь, наш приятель Чарли регулярно ходит в спортзал.
— Он не прочь подраться, — подтвердил Фингал. — Но регби, Китти и учеба занимают все мое время, и кстати, мы собрались здесь ради учебы. Вот. — Фингал придвинул учебник к товарищу. — Ты читай, а я буду конспектировать.
— А ты точно служил на торговом судне? Не на галерах? — поинтересовался Боб, придвигая к себе книгу.
Фингал взял ручку на изготовку.
— Читай, черт бы тебя побрал.
Боб начал:
— «Лейкозы, или лейкемии, — группа раковых заболеваний крови, которые впервые описал Рудольф Вирхов в 1885 г. Он ввел в обращение их название, составленное из греческих слов „лейкос“ (белый) и „айма“ (кровь)»…
Боб читал, пока не объявил:
— Урок закончен. — И он захлопнул книгу.
— Посмотрим, что ты усвоил. Классификация лейкемий?
Боб откинулся на спинку своего стула.
— Лейкемия, или лейкоз, — аномальное увеличение количества белых кровяных телец, образующихся в костном мозге. Лейкемии различают по типу клеток и скорости прогрессирования. В процессе могут участвовать клетки двух типов…
— Значит, есть всего два вида лейкемии? — уточнил Фингал.
Боб покачал головой.
— Я же сказал: важны также темпы прогрессирования. Заболевание, связанное с клетками обоих типов, может быть и острым, и хроническим. Хроническое характеризуется замедленным началом и может развиваться на протяжении многих лет.
Фингал как наяву услышал голос доктора Миккса: «Если так, будем молиться, чтобы нам встретилась одна из его хронических разновидностей».
— Для острых лейкозов характерно бурное начало и скорый летальный исход, — заключил Боб. — Ну, как я справился?
— Первый отличник на курсе, — отозвался Фингал и вздохнул.
Боб придвинулся к нему.
— Ты в порядке, Фингал? Что-то вид у тебя озабоченный.
— Извини, Боб, — уклонился от ответа Фингал. Ему не хотелось обсуждать семейные дела.
— Если хочешь, вели мне заткнуться, — предложил Боб, — но я же вижу: ты сегодня не в себе. Что стряслось?
Фингал посмотрел другу в глаза.
— Утром у моего отца взяли кровь на анализ. Результатов ждем в понедельник. Мы надеемся, что это моноцитарная ангина.
Боб шепотом чертыхнулся, и Фингал понял: его друг догадался, чем еще может оказаться отцовский недуг.
«Опишите результаты макроскопического и микроскопического посмертного исследования пациента, страдавшего саркоидозом легких и печени». Фингал перечитал вопрос. Это не помогло. Как отвечать, он не знал. Два часа назад ассистент экзаменатора объявил: «Можете прочесть вопросы билетов и приступать». И вот теперь, подробно ответив на первые два вопроса, Фингал таращился на третий и постепенно осознавал, что на помощь свыше ему рассчитывать нечего.
Он сидел в заднем ряду парт экзаменационной аудитории. С понедельника он сдавал по два трехчасовых письменных экзамена ежедневно. Их обычно проходили или проваливали парами; хорошая оценка за один уравновешивала плохую за другой. Две проваленные пары — и студент мог готовиться к пересдаче в декабре.
Но письменный экзамен был лишь началом. С завтрашнего дня предстояло сдавать устные и практические экзамены. Сегодня, в среду 26 июня 1935 года, Фингал растерянно смотрел на последний вопрос первой части выпускного экзамена по патологоанатомии.
С первыми двумя вопросами, по ревматическому пороку сердца и циррозу печени, он справился без труда. С первым он разобрался, когда лечил Кевина Доэрти. Лекцию по циррозу он пропустил из-за тренировки, но осматривал одного из пациентов Хильды. Но этот вопрос… Про саркоидоз он не помнил ровным счетом ничего. Пациентов с этим редким воспалительным заболеванием ему не попадалось.
Вдобавок он остался недоволен своими ответами на утреннем письменном экзамене по микробиологии. А если он провалит эти два связанных друг с другом предмета? Тогда придется пересдавать их в декабре, значит, надо будет подробно перечитать материалы обоих курсов, а это означает, что у него останется меньше времени на подготовку к решающей второй части выпускных экзаменов, предстоявшей в июне.
Он встряхнул головой и написал: «Саркоидоз — редкое заболевание неизвестной этиологии. Скопления воспаленных клеток можно выявить в любой системе органов, особенно многочисленны они в легких и печени. Средств для лечения саркоидоза нет». Так же, мысленно добавил он, как средств для лечения недостаточной подготовленности к этому экзамену.
Он поднял голову. Часы показывали, что отпущенное время истечет уже через пятнадцать минут. Что толку просиживать их здесь? Он отдал преподавателю листы с ответами.
— Я закончил, сэр.
Фингал нашел скамейку под платаном во дворе. Небо хмурилось, слышался далекий рокот грома. Серый день соответствовал настроению Фингала. Но уверенность в том, что он провалил два предмета, он считал самой незначительной из своих проблем — с того самого понедельника, минувшего девять дней назад.
— О’Рейли… — Фингала взял за локоть незаметно подошедший доктор Миккс. — Идемте со мной. — Врач привел его в небольшой кабинет и протянул ему бумагу с результатами анализа. — Насколько я понимаю, вы подробно ознакомились с лейкемией, успели много прочитать о ней.
— Да, сэр. — Фингал уставился на цифры. — Увеличения количества лимфоцитов не выявлено, значит, это не моноцитарная ангина. Количество тромбоцитов снижено, как и красных кровяных телец, — это объясняет, почему у отца синяки, почему он так быстро устает и страдает одышкой. — Фингал посмотрел на наставника и снова в результаты. — Но количество белых кровяных телец в норме. Ничего не понимаю. У него нет лейкемии?
Доктор Миккс внимательно посмотрел на Фингала.
— Вот и я подумал о том же, поэтому посоветовался с доктором Фуллертоном. Его специальность — гематология.
Ладони Фингала взмокли.
