Гамлета? Фингал озадаченно нахмурился, но заметил, что доктор Эллеркер усмехается: вероятно, он уже знал, о чем речь.
— Иссечь иль не иссечь — вот в чем вопрос, — с расстановкой произнес мистер Киннир. — Что скажете, Эллеркер?
— Я против, сэр. Примените консервативный метод лечения Окснера-Шеррена. Следите за пульсом и температурой, очертите границы образования на стенке живота. Орально ничего не давать. Жидкости — внутривенно. Если все сложится удачно, температура и пульс снизятся в первые же двадцать четыре часа, а границы образования и болезненности сократятся.
— Отлично. Сделать из вас хирурга мы еще успеем, — пообещал консультант. — Если же улучшение не наступит и состояние больного, напротив, ухудшится, нам придется оперировать его, чтобы предотвратить образование абсцесса. При таких обстоятельствах преимущества операции перевешивают риск.
Фингал и Эллеркер хором произнесли: «Да, сэр».
— О’Рейли, что вы знаете о долгосрочном лечении подобных случаев?
— Если инфекция не распространяется и размеры образования сокращаются, аппендикс можно удалить по прошествии трех месяцев.
— И зачем же нам столько ждать?
— Потому что сейчас внутри все воспалено. Легко повредить кишечник, вызвать кровотечение. А через три месяца воспаление спадет, удаление аппендикса станет гораздо менее рискованным.
— Правильно. — Врач усмехнулся и продолжал: — Значит, мы снова примем этого человека на лечение через три месяца. Вижу, вы по-прежнему старательны, О’Рейли, и если вы меня не разочаруете, доктор Эллеркер согласится поручить вам этого пациента. Верно, доктор?
Эллеркер кивнул.
— Спасибо, сэр, — кивнул Фингал, взволнованный тем, что ему предложили шанс участвовать в операции.
— Только не надо так тревожиться, сынок, — добавил хирург. — Работать руками вы научились в амбулатории. Продолжайте в том же духе — кто знает, может, из вас мы тоже сделаем хирурга.
Так уже на третий день работы в хирургии Фингалу О’Рейли пришлось задуматься о том, не избрать ли ее своей специальностью. Но чтобы понять наверняка, предстояло еще шесть месяцев практики как в хирургии, так и в других областях медицины.
Ларс сидел в легком шезлонге, обтянутом полосатой тканью, который Бриджит вынесла на лужайку, в тень старых деревьев.
— Финн, когда я услышал от тебя по телефону, насколько болен отец, я был потрясен. Но ты говоришь, рентген в среду оказался нормальным — значит, болезнь не прогрессирует?
— Да, — подтвердил Фингал, откидываясь на спинку своего шезлонга. В воздухе витал сильный запах свежескошенной травы. Дым от трубки повис над землей, словно серый призрак. — Доктор Миккс уверен, что больше никакие органы не затронуты.
— Я вздохнула с облегчением, узнав, что болезнь не прогрессирует, — призналась мама. — А кухарка творит чудеса, строго придерживаясь диеты, предписанной доктором Микксом.
Ох, мама, думал Фингал. Все это временные меры, но если они приносят утешение, зачем лишать тебя надежды?
— Ларс, — продолжала мама, — теперь твоя очередь помогать нам. Мы с отцом все подробно обсудили. Мы понимаем, что ремиссия не означает выздоровления, — она распрямила плечи. — Смерть приходит ко всем живым существам. Мы с вашим отцом прожили прекрасную жизнь, вырастили двух отличных сыновей. И если бы отцу выпала судьба прожить еще три-четыре десятка лет, нам было бы больше не о чем мечтать, но увы, — ее голос зазвучал резче. — Не надо щадить нас. Незачем скрывать правду.
«Мама — самая отважная женщина из всех, каких я знаю», — думал Фингал.
Мама вынула платок и вытерла нос.
— Мы с отцом решили как можно разумнее распорядиться тем, что у нас осталось. Ты юрист. Мы хотим поручить тебе разобраться с делами отца, помочь ему подготовить завещание, заняться страховкой и так далее.
— Конечно.
Она отвела взгляд, посмотрела вдаль, вздохнула и снова обратилась к Фингалу и Ларсу:
— Нам всегда хотелось увидеть пирамиды и храмы Афин. Отец хочет выяснить, можем ли мы себе это позволить.
Фингал переглянулся с братом.
— По-моему, блестящая мысль.
— Согласен.
— Мы посоветовались с доктором Микксом, и он пообещал дать нам рекомендательные письма к врачам во Франции и в Греции — на всякий случай. Планами мы займемся сразу же, как только узнаем, что у нас с финансами. Вот и хорошо, значит, все улажено. — Она сунула платок в карман юбки и повернулась к Фингалу. — На прошлой неделе ты сдавал экзамены. Полагаю, если бы все прошло гладко, ты сообщил бы об этом нам.
— К сожалению, два предмета я провалил.
— Правда? Какая жалость. А остальные сдал?
— Да, четыре.
Она улыбнулась.
— Четыре из шести — не так плохо, — и озабоченная морщинка вновь появилась у нее на лбу. — Значит ли это, что в следующем году ты не сможешь закончить учебу?
Он покачал головой.
— В декабре я смогу пересдать оба предмета, а в июне выйти на заключительные экзамены. Все зависит только от того, насколько усердно я буду заниматься.
Еще один отцовский урок: когда чего-нибудь очень хочешь, достаточно трудиться как следует, и твоя мечта сбудется.
— Прошу тебя, постарайся, Фингал. Я не стану рассказывать о твоей неудаче отцу — ведь он так гордится тобой. И мечтает прийти на церемонию вручения дипломов. — Мама многозначительно посмотрела Фингалу в глаза. — Не подведи его.
— Сделаю все, что смогу, — Фингал принужденно улыбнулся. — Надеюсь, я увижу на церемонии вас обоих.
