Доктор Твиди склонился к ней.

— Все хорошо, миссис Лэнниган. Поверьте мне, ваш ребенок нормальный, и все будет в порядке. — Он пожал ей руку. — Какая бестактность, мистер Фицпатрик, — ровным тоном добавил он.

Фицпатрик попятился со своего места в первом ряду.

— Миссис Лэнниган взволнована, поэтому закончим поскорее. В родовых путях есть некое препятствие. — Он повернулся к штатному врачу. — Будьте добры, доктор Милликен, — молодой врач выступил вперед и показал на просвет рентгеновский снимок. Скелет ребенка выглядел совершенно нормально. — Обратите внимание, — продолжал доктор Твиди, — на искривленный верхний край входа в таз, — он наклонился к пациентке. — Это означает, что там маловато места, малышу трудно двигаться. Поэтому мы сделаем кесарево сечение. Операцию проведем мы с доктором Милликеном, а будущие врачи понаблюдают. С ребенком все будет хорошо, обещаю вам.

Фингал услышал шаги и скрип колес: санитары везли каталку.

— Мы перевезем вас в операционную, миссис Лэнниган. — Доктор Твиди отпустил руку пациентки. — С вами все будет хорошо.

Роженицу переложили на каталку и увезли.

Доктор Твиди спросил:

— Почему у нее такой плоский и сдавленный таз?

— Рахит, сэр, — ответил Фингал. — В трущобах солнечного света не хватает даже в ясные дни. Вдобавок плохое питание.

— Ох уж эти трущобы… — Врач поджал губы. — Там половину родов принимают повивальные бабки и женщины постарше… А теперь будьте добры следовать за мной, я покажу вам кесарево сечение.

Свита двинулась за врачом, Фингал шел одним из последних. Доктор Твиди произвел на него глубокое впечатление: он без колебаний поспешил утешить перепуганную женщину, взял ее за руку, и при этом явно знал толк в своем деле. Фингал мечтал стать врачом именно такого рода — он усмехнулся собственному выражению, — в самом ближайшем времени, через каких-нибудь полгода.

— Фингал О’Рейли? Что привело вас сюда? — Дверь дома на Лисон-стрит открыла Вирджиния Трейнор.

— Трамвай. — Фингал сумел улыбнуться. — Остаток пути я проделал пешком.

— О, вот оно что! Искрометный юмор. Поразительная находчивость. — Она закатила глаза. — Вы пришли повидать Китти?

— Если можно.

— Не знаю, стоит ли впускать вас. Прошло полгода с тех пор, как вы ее отшили. Может, просто оставите ее в покое?

— Не могу. — Фингал старался не обращать внимание на дождевые капли, которые мерцали в свете уличных фонарей, и струйки, стекавшие ему за воротник плаща.

Вирджиния фыркнула.

— Подождите здесь, сейчас спрошу у нее.

Согласится ли Китти увидеться с ним? Если нет, винить ее он не может. И все-таки он надеялся, что Китти ему не откажет.

Как и предыдущие три раза накануне Рождества, сегодня он чуть не повернул обратно, когда был почти у цели. Он сам не понял, чего боится: вновь обидеть Китти или получить отказ.

Мимо пролетел мотоцикл, подняв в луже волну. Почти такие же волны бились о высокие борта старого «Тигра». Обернувшись, Фингал крикнул вслед гонщику:

— А помедленнее нельзя? Никчемный болван!

— Узнаю прежнего О’Рейли, — послышался знакомый голос. — Входи, Фингал.

Круто обернувшись, Фингал увидел Китти. Свет падал сзади, просвечивал сквозь волосы, и казалось, что вокруг головы у нее нимб. Она отступила, пропуская его в прихожую, закрыла дверь и заметила:

— Ты вымок. Давай сюда плащ.

— Спасибо. — Фингал выпутался из плаща и отдал его Китти. Она повесила его на крючок, капли застучали по линолеуму.

— Я вернусь часа через два, — предупредила Вирджиния, проходя через прихожую. — В кинотеатре все еще идет «Цилиндр». Обожаю Фреда Астера и Джинджер Роджерс. — Она набросила плащ и ушла.

— Итак, Фингал, как твои дела? — спросила Китти, сопровождая его в комнату. — Что ты сделал с собственным носом?

Он усмехнулся.

— Не я, а Чарли Грир. Мы боксировали ради разминки, и я на минуту утратил бдительность.

— Вирджиния говорила, что ты сдал экзамен. Поздравляю.

— Спасибо. — Он прошел следом за Китти в гостиную.

Китти села в кресло. Простой шерстяной свитер свободно облегал ее тело, подчеркивая красоту форм. Косметикой она не пользовалась: серые глаза с янтарными крапинками служили ей лучшим украшением.

— Садись.

Он опустился на диван.

— Неплохо выглядишь.

— У меня все хорошо, — подтвердила она. — В больнице на Бэггот-стрит для медсестер созданы все условия.

И ни слова о другом мужчине. Может, между ними все кончено. В душе Фингала проснулась надежда. Он сел прямо, положив руки на колени, и вгляделся в глаза Китти.

— Я пришел извиниться. Прости, что оттолкнул тебя. С тех самых пор я не переставал сожалеть об этом.

— Я пыталась тебя понять: экзамены, болезнь отца… Я старалась изо всех сил, Фингал. Честное слово. Сожалел о случившемся не только ты. У меня разрывалось сердце от сочувствия к тебе.

Он склонил голову.

Она резко встала.

— Я признательна тебе за этот визит. Я всегда знала, что ты джентльмен. Спасибо. Извинения приняты.

Он поднял голову. Китти стояла прямо, расправив плечи.

— Китти, я…

Она вскинула руку ладонью вперед.

— Фингал, не унижайся.

— Это не унижение. То, что я хочу сказать, чистая правда. Я…