Как это часто бывает, фраза из одного разговора переходит и кочует в другой. Жизнь фразы
коротка, и похоже, что фраза тоже хочет пожить подольше. И вышло так, что вместо привет-ствия Ключарев шутливо спросил своего приятеля:
– Ну как жизнь – не погибаешь?
Павел ответил – нет, не погибаю, с чего ты взял? Ключарев засмеялся, пришлось пояс-нить, что это шутка, это просто так, модное слово. У них есть, к примеру, некий Алимушкин, который погибает.
– Алимушкин? – переспросил Павел. – А я с ним вместе работаю.
– Да ну?
(Тесен мир.)
– В смежных комнатах трудимся. – И Павел добавил, что Алимушкин мужик неплохой, но в каком-то загоне. Что-то с ним стряслось. Совершенно не может работать.
– Почему?
– А шут его знает. Он молчун. Я, честно говоря, молчунов обхожу стороной.
Тут они вполне сошлись, Ключарев тоже не любил молчунов.
– Уж лучше пьяницы, – сказал Ключарев. И тут же вновь вспомнил про Алимушкина:
– Но, послушай, какой же он молчун, он же был блистательный малый! Он же был так остро-умен!..Павел ответил на это вздохом. А потом ответил глубокой и вечной истиной:
– Был, да сплыл.
В этот же вечер, уже перед сном, Ключарев вышел побродить возле дома – он называл это
«проветриться». Он ходил по утоптанным снежным тропинкам, а в голове вертелось: «Был, да сплыл». Возникла вдруг странная мысль: а что, если ему стало везти за счет этого Алимушкина? Он вспомнил о предложении начальника написать статью. Вспомнил о кошельке.
И усмехнулся. Мысль, разумеется, была глуповатая. Мысль была секундная и, в общем, игру-шечная. Стоял мороз. Над головой были звезды. Он шел, глядя вверх, и думал, что звезд полным-полно, и небо огромно, и звезды эти видели и перевидели столько человечьих удач и
неудач, что давным-давно отупели и застыли в своем равнодушии. Им, звездам, наплевать. И
не станут они вмешиваться и посылать кому-то удачу, а кому-то неудачу.
Однако и на следующий день выбросить из головы эту мысль Ключареву не удалось, и вот
почему. Он был в гостях у Коли Крымова. Уже в прихожей, снимая пальто, он слышал, как там
и сям вспархивали такие вот фразы: «Как? Вы не слышали о новой любви Коли Крымова?» –
или так: «Сейчас придет новая любовь Коли Крымова», – или даже так, с оттенком балаганного
и шутливого окрика: «Поставьте рюмки. Не трожьте бутылку и потерпите. С минуты на минуту
должна явиться новая любовь Коли Крымова», – такие вот носились в воздухе шуточки. Муж-чины и женщины были лет тридцати пяти, все они считали, что самый лучший способ общаться
и веселиться – это подтрунивать над хозяином. Коля Крымов не возражал, ему даже льстило.
И вот она пришла. Фамилия ее была Алимушкина. Она была очень красивая женщина.
Ключарев среди общего шума и гама застолья спросил у Коли – не собирается ли тот
жениться? Они были друзьями. Коля Крымов (а Алимушкину в это время наперебой угощали, и какой-то поэт надписывал ей свою книгу стихов) ответил: да, собираюсь. Коля Крымов любил
четкие формулировки. Он сказал, что лишний раз завести романчик – это похоже на разврат.
А лишний раз жениться – это похоже на поиск… Как раз выяснилось, что один из гостей пере-43
В. С. Маканин. «Долгожители (сборник)»
брал спиртного, и Коля Крымов отправился проводить его и пристроить в такси. Так случился
короткий разговор Ключарева с Алимушкиной.
Они сидели близко, и меж ними был пустой стул Коли Крымова. Ключарев заговорил с
ней от нечего делать. Никаких таких мыслей или мыслишек у него не было. Он спросил:
– Ну что ваш Алимушкин?
– Да ну его, – ответила красавица, – твердит одно и то же: погибаю, погибаю…
– Ноет?
– Ныть не ноет, но молчит часами.
