Мои большие пальцы двигаются по экрану. Я печатаю, передумываю, затем отправляю это вместо этого:

Я

Ухожу сейчас же

Реакция мгновенная:

Эмма

Черт возьми, да! Тащи сюда свою задницу!

Я улыбаюсь, засовывая телефон в карман. Приятно чувствовать себя желанной, даже просто в качестве еще одного тела на вечеринке.

Я перебираю шесть предметов одежды, развешанных в шкафу, вытаскиваю рубашку, которую считаю «самой красивой», то есть на ней нет размазанной краски или видимых дырок. Чего нельзя сказать о моих джинсах.

Я расчесываю волосы, добавляю немного подводки для глаз и блеска для губ и сбрызгиваюсь одеколоном Джуда. В треснувшем зеркале, при свете лампы, я выгляжу чертовски хорошо.

Джуд во дворе, по локоть в деталях двигателя.

— Уверен, что не хочешь пойти?

— Нет, спасибо, — он наваливается всем весом на гаечный ключ, пытаясь открутить ржавый винт. — Я собираюсь наладить бесперебойную работу.

Мой брат становится невероятно продуктивным, когда избегает того, что ненавидит больше всего.

— Не засиживайся допоздна.

— И тебе того же, — говорит он, бросая на меня взгляд.

Ладно, ладно, сообщение получено.

В сотый раз я напоминаю себе перестать нянчиться с ним. Хотя это было бы намного проще, если бы он иногда вел себя как взрослый.

Ему двадцать, напоминаю я себе. Больше не ребенок.

И в кои-то веки, когда я смотрю на него, сгорбившегося в ярком свете лампы, я действительно вижу это.

Глава 13

Реми

Поездка в Гримстоун становится привычной и успокаивающей — узкие, по большей части пустые дороги, окруженные с обеих сторон высокими лесами.

На Главной улице закрыты все магазины, кроме бара «Резак тумана» и отеля «Монарх». Я паркуюсь возле бара, как предложила Эмма, затем спускаюсь по длинной лестнице из деревянных ступенек, встроенных в скалы, на пляж с черным песком внизу.

Я поддразнивала Дейна из-за названия Гримстоун, но он был прав — я никогда не видела более темного и неприступного пляжа. Чернильные скалы образуют отвесный спуск к плоскому песку, который блестит, как черные бриллианты. Волны врываются в темные пустоты морских пещер и с шипением отступают обратно.

Костер пылает в четверти мили дальше по пляжу, окруженный фигурами, чьи длинные тени тянутся по песку, как накидки. Шум и смех пугают меня, и на мгновение я подумываю развернуться и поехать обратно домой.

Затем я замечаю ярко-оранжевую голову Эммы, и она поворачивается и тоже видит меня.

— Это Реми? Иди сюда, я хочу представить тебя всем!

«Все» оказываются пестрой смесью людей двадцати-тридцати с чем-то лет, которые живут и работают в окрестностях Гримстоуна. Половина, похоже, связаны друг с другом сложными и запутанными нитями. Олдос и Эми — черноволосые близнецы, оба работают на новом курорте, Олдос консьержем, а Эми горничной. Это, по-видимому, оскорбительно для Корбина, смуглого и угрюмого кузена Эммы и Тома, который управляет заправочной станцией недалеко от города.

— Никто не должен работать на этих паразитов.

— Мне нужно где-то работать, — сердито говорит Эми. — А «Монарх» не нанимал.

— Я бы наняла тебя, — говорит Селина, сочная брюнетка со скрипучим голосом, владелица тату-салона рядом с отелем. — Но только на лето. Зимой не могу этим заниматься.

— Меня уволят после Хэллоуина, — мрачно говорит ее сестра Хелена. Хелена — соблазнительная блондинка, которая занимается гаданием на картах Таро и, кажется, имеет какое-то отношение к Корбину, хотя я не могу сказать, родственники ли они или раньше спали вместе — Хелена не перестает сверлить его взглядом, в то время как Корбин притворяется, что ее не существует.

Из жестяного динамика играет музыка. Дальше по пляжу люди танцуют и играют в волейбол.

Том настолько пьян, что я не думаю, что он даже помнит, что писал мне.

— Реми! — кричит он, поднимая свой стакан с таким энтузиазмом, что половина пива выплескивается ему на руку. — Откуда ты взялась?

— Притворись, что его не существует до завтра, — Эмма хватает Тома за плечи, разворачивает его и толкает обратно в направлении бочонков. — Это не то впечатление, которое он хотел произвести.

— Реми! — Том орет в ответ через плечо, хотя Эмме удалось оттолкнуть его всего на два фута. — Хочешь поиграть в пивной понг?

— Стол сломан, — напоминает ему Эмма.

— Кто сломал стол?

— Ты это сделал.

— Что?

— Обычно он не такой… — Эмма вздыхает, убирая с лица кудрявый оранжевый локон. Это локон Тома — он кладет голову ей на плечо, заставляя ее поддерживать большую часть его веса. — На самом деле, он такой большую часть времени.

Том хватает Эмму за подбородок большим и указательным пальцами и покачивает им, как будто заставляет ее говорить.

— Я Эмма, и я злюсь...

Она отпихивает его в кучу одеял, покрытых песком. Остатки пива Тома пролетают по воздуху и приземляются Корбину на колени. Корбин вскакивает, подняв кулаки. Хелена хватает Корбина сзади, а Эмма бросается на своего пьяного кузена. Корбин вырывается на свободу, и воцаряется хаос.

Двадцать минут спустя, после того как Тома благополучно изолировали, а Корбин исчез в темноте вместе с Хеленой, Эмма возвращается, поцарапанная, грязная и в ужасном настроении. Я передаю ей сидр из потрепанного синего холодильника Тома.

— Вот задница, — говорит она, залпом выпивая и беря еще одну. — Это меньшее, что он может сделать.

— Я уже выпила три.

Эмма смеется.

— Надеюсь, ты правда это сделала.