— Эта карточка представляет твою проблему... — Хелена переворачивает центральную карточку, открывая изображение человека, болтающегося вверх ногами на одной ноге. — Повешенный... это означает, что вы не в состоянии помочь себе.
Мой желудок сжимается. Именно так я себя и чувствую — как будто я подвешена за лодыжку над пропастью, и что бы я ни делала, как бы усердно я ни работала, кажется, лучше никогда не становится…
— Итак, что я должна делать?
Хелена переворачивает последние три карты:
Три меча, вонзенные в окровавленное сердце.
Двое влюбленных, заключенных в объятия.
И, наконец... мрачный жнец в темном плаще, верхом на лошади-скелете.
— Это символизирует твое будущее, — говорит она.
— Мое будущее — смерть?
Хелена издает слегка нервный смешок.
— Не всегда. Не обычно! Тройка Мечей означает расставание или разрыв важных отношений. Влюбленные олицетворяют выбор, а также романтику. И Смерть... это может означать гибель проекта, плана или отношений, не всегда физическую смерть! Коса жнеца перерезает нить, связывающую нас с прошлым, позволяя нам двигаться вперед, потому что нам больше нечего терять...
Я действительно не понимаю, как все это может помочь. Я в еще большем замешательстве, чем когда-либо, и в еще большей депрессии.
Эмма видит мое мрачное выражение лица и вытаскивает меня из-за стола.
— Давай! Пойдем потанцуем!
— Разве ты не хочешь, чтобы тебе прочитали карты?
— Хелена читала мои миллион раз.
Я позволяю Эмме тащить меня за собой. К тому времени, как мы разделили пакет кукурузы и целый час танцевали на городской площади, я начинаю чувствовать себя немного лучше.
🎶 Hush — The Marías
Селина присоединяется к нам, одетая как Урсула, в платье без бретелек с подолом в виде щупалец, которое демонстрирует впечатляющие рукава с татуировками, спускающимися по обеим ее рукам. Том пытается танцевать, но ему мешают костыли, и в итоге он сидит в сторонке, угрюмый, пока я не покупаю ему оранжево-черный снежный рожок.
— Извини за твою ногу, — я извиняюсь в сотый раз, испытывая чувство вины.
— Ах, все не так уж плохо... Всего две недели, — он пинает один из своих костылей, опрокидывая его. Я поднимаю его для него и прислоняю к груде тюков сена, которые он использует в качестве стула.
На другой стороне площади чумной доктор снова наблюдает за мной.
Вечеринка становится безумной, люди заполняют площадь так, что едва остается место для движения, не говоря уже о танцах. В воздухе витает густой запах тыквенного сидра. Возгласы и крики, доносящиеся из парка, стали дикими, как стая волков.
Кто-то сильно шлепает меня по заднице.
— Что за хрень! — я резко оборачиваюсь и вижу ухмыляющегося мне мистера Боунса.
Я подумываю о том, чтобы врезать по его жуткому лицу скелета, пока он не натягивает маску, и я понимаю, что это всего лишь Джуд.
— Я чуть не отделала тебя, идиот!
— Тогда ты бы не получила свой напиток, — он протягивает мне бутылку сидра с уже откупоренной крышкой.
— Где ты был?
— Влип в неприятности.
— Какого рода неприятности? — нервно спрашиваю я. — Потому что шериф уже был у меня в заднице этим утром...
Джуд не выказывает ни малейшего беспокойства, потягивая свой сидр.
— Зачем?
Я ввожу его в курс дела, оглядываясь на чумного доктора, который все еще стоит на краю площади, нацелив клюв прямо на меня. Я не могу отделаться от мысли, что это, возможно, Дейн.
Или Гидеон…
Когда он добрался до Гримстоуна? И где он сейчас? Мог ли Дейн действительно причинить ему вред?
Да, конечно, он мог. Вопрос в том... стал бы он?
Эмма права — слишком много совпадений, слишком много несчастных случаев…
Где-то глубоко в моем мозгу играет призрачное пианино…
— Я действительно начинаю сходить с ума, — шепчу я Джуду.
