Я помню каждый раз, когда защищала Джуда от учителей, парней, подруг…

Я действительно чертовски слепа.

По крайней мере, когда дело касалось его.

Я думала о несоответствиях, как о рыболовных крючках в моем мозгу, но на самом деле это был отравленный кинжал в корне моего дерева. И каждый день яд распространялся, пока все листья не почернели от обмана.

Отношения настолько прочны, насколько в них есть доверие.

Я любила Джуда. Но доверяла ли я ему когда-нибудь?

Я не могла доверять Гидеону, и меня было легко одурачить.

Но мы с Дейном строили доверие медленно и верно, поскольку учились быть честными друг с другом. Мы облажались, мы совершали ошибки, но он не причинил мне боли, а я не причинила ему. Мы заботились друг о друге.

Джуд сказал, что любит меня... но где доказательства? Что он вообще сделал, чтобы показать мне? Купил мне мороженое? Снял фильм?

Он солгал мне. Он не выполнил своих обязательств. Он не помог мне, когда я в нем нуждалась. Он позволил мне сделать всю работу.

Я не видела этого, потому что не хотела видеть — мой брат вообще никогда не любил меня.

Любовь — это действие.

Любовь — это доверие.

Это не слова... потому что слова могут быть ложью.

Мой брат не любит меня.

После всего, что я для него сделала, после всех тех случаев, когда я ставила его на первое место…

Он все еще не любит меня.

Правда чертовски ранит.

Я чувствую это сейчас, боль от этой правды накатывает на меня, как цунами — холодная, черная и сокрушительная.

Я позволяю ей обрушиваться на меня, снова, и снова, и снова, не борясь с ней, не тоня в ней... просто ожидая, пока она уляжется.

Потому что я, наконец, поняла…

Правда ранит, но не навредит тебе.

Именно ложь ранит и разрушает.

Рука Джуда слегка шевелится в кармане.

— Я рассчитывал, что ты еще немного побудешь в неведении, — говорит он. — По крайней мере, пока не закончатся ремонтные работы. Но ты сделала для меня достаточно, чтобы заработать немного денег, держу пари — видит бог, я не потрачу их впустую на колледж.

— Значит, я тебе больше не нужна.

— Думаю, нет, — говорит Джуд, достает из кармана пистолет и направляет его мне в лицо.

Глава 35

Дейн

Около часа ночи вода начинает растекаться по подъезду Блэклифа. Я наблюдаю на экране своего телефона, как босоногая фигура Реми торопливо спускается по лестнице, сворачивает в столовую, а затем появляется снова через несколько минут, шлепая по мелководному озеру в направлении кухни.

Я уже встаю и натягиваю туфли, когда вижу нечто, от чего у меня кровь стынет в жилах: вторая фигура, появляющаяся из темного входа в бальный зал.

По светлым волосам и пижаме я понимаю, что это Джуд, но по тому, как он следует за Реми, я понимаю, что это не значит, что она в безопасности. Ни капельки.

Я никогда не доверял этому подлому ублюдку.

Не с того момента, как я увидел, как он смотрел на Реми, когда она стояла к нему спиной. Как будто у него было два совершенно разных набора выражений — улыбки, когда она смотрела, и улыбки, когда ее не было.

Конечно, Реми не услышала бы ни слова против него.

Вот почему я никогда ничего не говорил, даже когда подозревал, кто именно был той — мышкой, бегающей по клавишам пианино.

Но теперь у меня появилось очень нехорошее предчувствие, что на карту может быть поставлено нечто большее, чем разозленная подружка или брат, устраивающий розыгрыши. Потому что в последний раз, когда я видел Гидеона, я указал ему в направлении Блэклифа.

И если он никогда не разговаривал с Реми…

Я предполагаю, это потому, что Джуд открыл дверь.

Я хватаю свое пальто и ключи от машины, а затем колеблюсь, бросая взгляд на черную докторскую сумку у двери.

Просовывая руку внутрь, я тоже беру свой скальпель.

* * *

В Блэклифе темно и тихо, в доме не горит свет. Я все равно вбегаю через кухонную дверь, зову Реми. Когда тяжелая тишина убеждает меня, что внутри никого нет, я выбегаю обратно на улицу, в сад, полный тыкв.

Ступени черного хода покрыты коркой грязи. Я иду по грязи к двум глубоким бороздкам, пересекающим сад и ведущим в лес…

Я думаю о яме, которую нашел в лесу, и мое сердце перестает биться, а в глазах темнеет.

Лучше бы эти бороздки были не от каблуков Реми.

Лучше бы их просто не было, потому что если этот ублюдок повредит хоть один волосок на ее голове…

Я уже бегу, ветки хлещут меня по лицу.

* * *

Если бы я не знал, куда идти, я бы никогда не нашел это место. Не в темноте, не без фонарика.