– Почтенный Гао! Окликните дочь! Посмотрим, здесь ли она.
Старый Гао набрался храбрости и позвал:
– Дочка!
– Отец, я здесь! – едва слышно отвечала дочь. Сунь У-кун стал
всматриваться в темноту своими золотистыми глазами и что же он
увидел?
Была она причесана небрежно,
Уже давным-давно не умывалась,
Но красота изысканная – прежней
Наперекор страданьям оставалась.
В губах ее уж нет ни капли крови,
Склонился стройный, гибкий стан устало,
Как бабочки, взлетали кверху брови.
Едва шептала, страшно исхудала… [168]
Она подошла к старому Гао, схватила его за руку, а затем, обхватив голову руками, разрыдалась.
– Не плачь, девушка, не плачь – стал утешать ее Сунь У-кун. – Ты
лучше скажи, куда сейчас отправился волшебник?
– Я не знаю, куда он уходит, – отвечала девушка. – Последние дни
он отправляется с рассветом и возвращается к ночи. Его всегда
сопровождают тучи и туман, поэтому трудно сказать, где он бывает.
Однако ему стало известно, что отец собирается совершить обряд, который помогает изгонять духов, и он, видимо, готовится к этому. Вот
почему он уходит с рассветом и возвращается только к ночи.
– Все ясно, – остановил девушку Сунь У-кун. – Уведите дочь в
переднюю часть дома, устройте ее как следует, а я останусь здесь. Как
только волшебник появится, я покончу с ним. Если же он не вернется, не сердитесь на меня.
Старый Гао, вне себя от радости, тотчас же увел дочь. А Сунь У-кун произнес заклинание, встряхнулся, принял вид дочери хозяина, уселся и стал ждать волшебника. Через некоторое время поднялся
ветер, закружился в воздухе песок, полетели камни.
Вначале легкий ветерок возник,
Но мощь его все больше разрасталась –
И постепенно стал он так велик,
Что для него препятствий не осталось.
Валились ивы, словно конопля,
В садах склонялись до земли растенья,
Ломались скалы, трескалась земля, –
Объяло мир жестокое смятенье.
А ветер в рощах вырывал стволы,
Как овощи на грядах огородных,
Вздымал на реках и морях валы,
Распугивая всех чертей подводных.
Бродил олень среди цветущих трав –
