Ты привел ее в наш дом.
— Ты предпочитаешь, чтобы я позволил ей умереть во дворе?
Она не собиралась умирать.
Когда я поворачиваюсь, там ничего нет.
Я знаю, что там ничего нет.
Но я все равно ее видел.
Я вхожу в спальню, снимаю с себя одежду, чтобы голышом скользнуть под простыни.
Остался всего час или два ночи. Лайла все еще рядом. Я откидываю одеяло, от простыней поднимается аромат ее духов — груши и бергамота. Если я пролежу здесь в темноте достаточно долго, она придет ко мне.
Но как только моя голова касается подушки, образ, который вспыхивает на черном полотне моего сознания — это два поразительно открытых глаза, широко раскрытых и голубых, как крылья бабочки.
Мой член набухает. Я беру его в руку.
Я думаю о соске Реми между моими пальцами, толстом и жестком, в котором ощущается металл.…
Простыни больше не холодные, они нагреваются.
И нигде не чувствуется запаха груши.
Глава 8
Реми
На следующее утро Джуд встает раньше обычного.
— Ты отвезешь меня в город? — спрашивает он, как только я захожу на кухню.
— Конечно. Зачем?
— Потому что мне надоело сидеть здесь целый день.
— Ты мог бы попробовать не сидеть без дела.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорит он. — Я схожу с ума, запертый здесь, в глуши.
— Ну, прошло целых два дня.
Джуд даже не удостаивает это закатыванием глаз. Он обмакивает кусочки яблока в арахисовое масло, что, я полагаю, является небольшим изменением его обычного завтрака.
Это я не могу переварить мысль о арахисовом масле для следующего приема пищи. Я чертовски проголодалась после вчерашней работы и мне нужен белок.
— Почему бы нам не перекусить настоящей едой, пока мы в городе?
Я уверена, мы можем позволить себе пару тарелок яичницы с беконом из закусочной. Или, в случае Джуда, блинчики и, возможно, яйцо-пашот, если мне удастся его убедить.
— Конечно, — он пожимает плечами.
— Не спотыкнись о собственные ноги от волнения.
— Только один из нас делает это, — он неспешной походкой направляется к задней двери и засовывает ноги в парусиновые лодочки. Гардероб Джуда может создать впечатление, что днем он собирается покататься на яхте, или, если он мрачен, он одевается как священник.
Он часто бывал мрачен с тех пор, как окончил Ньюман. Несмотря на все неприятности, в которые он попадал, Джуд любил эту школу. У него была компания друзей, с которыми он бродил по городу, и я думаю, ему было легче притворяться, что мы все еще принадлежим к высшему обществу, несмотря на то, как выглядела и пахла наша квартира.
Я надеюсь, что, как только он поступит в колледж, он снова встанет на ноги. Может быть, начнет встречаться. У него никогда не было девушки, или, по крайней мере, ни одной, о которой он мне рассказывал. Я задавалась вопросом, может ли он быть геем, но я также не заметила каких-либо особенно интенсивных связей с его друзьями.
Я постоянно беспокоюсь о нем, потому что всегда боюсь, что это связано с потерей наших родителей или, что еще хуже, с тем, как я воспитывала его после этого. Я сама была едва ли старше ребенка. Я понятия не имела, как должным образом помочь ему пережить его горе, за исключением того, что собрала средства для психотерапевта, к которому Джуд отказался ходить больше двух раз.
Черт, может, мне стоит сходить к психотерапевту. В последнее время я неважно себя чувствую, особенно после всего этого дерьма с Гидеоном. Мои кошмары вернулись, и давление в голове растет. Иногда мне казалось, что я схожу с ума, но, наверное, именно это и делает с тобой газлайтинг. Возможно, я могла бы простить Гидеона, если бы он просто был честен со мной, но он даже не дал мне этого понять.
Теперь он пишет и звонит без остановки после того, как я попросила его оставить меня в покое.
Заблокировав его, я решила эту проблему. Я должна была сделать это несколько недель назад, как сказал Джуд. Наверное, я не была так готова отпустить, как мне хотелось верить.
Мысли о моем бывшем поднимают мне настроение на несколько ступенек. Джуд замечает это еще до того, как мы забираемся в Бронко, и справляется со своим обычным изяществом.
— С чего это ты вдруг хандришь?
— Я заблокировала Гидеона прошлой ночью.
— О, — он оглядывается, когда я завожу двигатель. — Что ж, это хорошо. У него было слишком много власти над тобой.
— Это называется быть влюбленным. Ты не понимаешь — твои самые преданные отношения связаны с арахисовым маслом.
