— Дольше. Мы ремонтируем дом в Блэклифе.
Она выдыхает.
— Ни хрена себе — мой двоюродный брат приедет сегодня днем! Том — он электрик.
— О! — я смеюсь вместе с ней. — Я никогда так не радовалась встрече с кем-нибудь. Мы умираем от желания принять горячий душ.
— Я Эмма, — она протягивает руку.
— Это твое место? — я впечатлена. Ей не может быть больше тридцати, и, к тому же, она горячая штучка. Я знаю, это не должно меня впечатлять, но это так. Я всегда подозревала, что, если бы я была по-настоящему сногсшибательной, мне бы не хватало мотивации. — Я вроде как ожидала увидеть пожилую даму с пчелиным ульем.
Эмма улыбается.
— Я работаю всего два года — дайте мне еще двадцать, и я стану именно такой.
— Это мой брат Джуд.
— Добро пожаловать в Гримстоун!
— Мне уже нравится, — говорит Джуд без улыбки. — Это мой первый горячий кофе за три дня.
— Он действительно прошел через это, — говорю я Эмме. — Ты никогда не сможешь понять его боль.
Ее смех делает весь день лучше.
— Боже, я так рада, что в городе появился кто-то новый больше, чем на неделю. Ты должна пойти со мной и познакомиться со всеми остальными — завтра вечером будет костер.
— Звучит здорово, — говорю я, прежде чем Джуд успевает скорчить гримасу или оправдаться. Он всегда нервничает, встречаясь с большими группами людей.
— Фантастика! — Эмма записывает свой номер в блокнот для заказов и отрывает верхний лист. — Напиши мне что-нибудь, чтобы у меня был твой номер — я пришлю тебе детали.
— Мы можем уже сделать заказ? — жалобно спрашивает Джуд.
— Зависит от того, чего ты хочешь. — улыбка Эммы дерзкая. — Ты опоздал на мои знаменитые блинчики с черникой.
— Хорошо, что я бы никогда не положил чернику в блинчик.
— Они такие очаровательные... — Эмма подмигивает мне, не отрываясь от своих блинчиков.
Когда мы снова остаемся одни, я говорю Джуду:
— Прекрати. Если мы собираемся пробыть здесь какое-то время, нам стоит завести друзей. Местные кажутся милыми.
Дейн вел себя так, будто все в этом месте готовы оторвать тебе голову и выпить твою кровь с наступлением темноты.
Джуд не убежден.
— Ты про всех думаешь, что они милые.
— В основном так и есть.
— Нет, — говорит он серьезно. — Это не так. Вот почему ты всегда обжигаешься, Реми, потому что ты видишь в людях только лучшее. Как в Гидеоне.
— Хорошо, хорошо, — мне жаль, что я вообще заговорила о нем.
— Была сотня признаков, прежде чем ты, наконец, признала…
— Хорошо! — я плачу. — Я не буду думать, что люди хорошие. Особенно об Эмме. Посмотрите на нее вон там — Эмма в данный момент смеется с милым старичком, и я почти уверена, что предлагает ему пакет бесплатных маффинов, чтобы он забрал их домой, — она явно ужасна.
Даже Джуд вынужден фыркнуть на это.
— Хорошо, значит, Эмма святая. А как же все остальные?
Я протягиваю руку, чтобы взъерошить его волосы.
— Это мило, что ты меня защищаешь.
— Не привыкай к этому, — он отхлебывает кофе, подняв мизинец в воздух. — От меня одно доброе дело в день.
— Не хотелось бы, чтобы ты изнурял себя, — хихикаю я.
* * *
Вопреки здравому смыслу, я оставляю Джуда бродить по Гримстоуну в одиночестве и возвращаюсь домой, чтобы встретиться с кузеном Эммы.
Оказывается, спешить было незачем, потому что Том опаздывает на два часа. Наконец он прикатывает на грузовике, еще более старом и уродливом, чем мой, выглядящий явно помятым и пахнущий вчерашним пивом.
На самом деле я не могу ему выговорить за это, поскольку он мой единственный вариант.
