Уклад привычный валится из рук.

В музейном кафе было на удивление пусто, поэтому мы без проблем нашли свободный столик и поставили на него чашки на белоснежных блюдцах: мою с зеленым чаем и наполненную крепким кофе для Ника. На секунду я замешкалась, решая, куда сесть. Мягкий диван со стороны стены, безусловно, был самым удобным местом — значит, стоит уступить его гостю. Но, еще до того как я отодвинула стул, Никита кинул на его сиденье жуткие темные очки и вернулся к кассе. Недоуменно проводив взглядом мужскую спину, я опустила глаза на оставленный им аксессуар и со вздохом устроилась на краешке дивана. Остается только надеяться, что никто из посетителей выставки в ближайшее время сюда не зайдет и не застанет слепого экскурсовода внимательно изучающим витрину с десертами. Я тревожно огляделась, но из знакомых лиц обнаружила поблизости лишь долговязого юношу, убеждающего свою спутницу в том, что у нее глаза точь-в-точь как у Венеры Милосской. Молодой человек был полностью сосредоточен на заученных комплиментах и своей девушке — на этот раз пухленькой хохотушке с очаровательными ямочками на щеках.

— Не успел позавтракать, — коротко объяснил свою отлучку вернувшийся Ник, водрузив на стол тарелку с высоченной башней из бутербродов и блюдечко с тремя пирожными. — Присоединяйся!

И вместо того чтобы занять свое место на стуле, плюхнулся рядом на диван и немедля приступил к уничтожению бутербродной пирамиды, вгрызаясь в кусок красной рыбы.

— Приятного аппетита, — машинально пожелала я и неловко поерзала, пытаясь отползти подальше от горячего бока мужчины.

— Фпафибо! — произнес он и с наслаждением заглотил следующий ярус сооруженной башни — на этот раз с копченой колбасой. — А здесь ничего так, атмосферно, хотя тесновато, конечно. Но потолки сводчатые прикольные, и освещение отличное. Я бы только фотографий на стены добавил.

— Вы уже одну добавили — из тех, что не следовало, — отрезала я, мигом вспомнив о намерении выплеснуть на наглого фотографа все свое возмущение. — А потом еще и балаган в зале устроили.

— Да ладно, весело ж было! — Никита расправился с третьим бутербродом и беззаботно отхлебнул кофе, одним глотком опрокинув в себя небольшую чашку. — Мда, негусто… Пойду еще возьму. Ты что будешь?

Я лишь нахмурилась и покачала головой, показывая, что ни в чем не нуждаюсь. Разве что в искреннем раскаянии, но его-то мне точно не дождаться.

— Нечего искушать, все равно я не стану вас есть! — прошептала я дорогущим пирожным, подсунутым мне под нос, и вдруг подумала, что в случае с Ником столь щедрый жест можно трактовать как неловкую попытку извиниться за доставленные неудобства. Затем покосилась на мужчину, который, легкомысленно насвистывая, изучал кофейную карту, и отбросила эту дикую мысль. Размечталась, как же! Такому, как Ник, муки совести, похоже, вообще неведомы.

— Слушай, так ты правда здесь работаешь? — Мужчина выставил перед полуразрушенной вышкой из бутербродов целую армаду кофейных чашек и сел подле меня, снова заставив потесниться. — Я-то сначала решил, что просто на себя пришла посмотреть.

— Работаю, — сухо ответила я и зачем-то уточнила: — Музейным педагогом.

— Это что за зверь? Типа учитель?

— Скорее, экскурсовод для детей. Но, в целом, да, с учителями у нас много общего.

— Ого, и как тут тебе? — Никита сделал неопределенное движение рукой, описав бутербродом с сыром рваный круг в воздухе. — Нравится?

— Очень! — Я улыбнулась, но, спохватившись, поспешила принять суровый и недовольный вид. — Но, будь я экспозиционером, узнала бы о своей фотографии раньше и тогда…

— Что тогда? — с интересом спросил Ник, опустошил ближайшую кофейную чашку и водрузил ее на соседнюю, решив, по всей видимости, воздвигнуть новую высотку вместо съеденной.

— Убедила бы вас заменить портрет, — ответила я как можно тверже, стараясь, чтобы в голосе прозвучала не только уверенность, но и некий намек на угрозу.

— Правда, что ли? Так еще не поздно! Можешь прямо сейчас начинать, я не против. — Мужчина изобразил приглашающий жест и, попивая кофеек, как бы между делом пододвинул ко мне блюдечко с оставшимися без внимания десертами. — Ты чего не ешь, кстати? Угощайся.

— Перестаньте уже фамильярничать! — вспылила я, почувствовав, как пережитое волнение и недосып перерастают в неконтролируемое раздражение. — Мы с вами на брудершафт не пили, между прочим.

— О, отличная идея! — Никита, будто и не заметив исходящего от меня негодования, бесцеремонно перекинул руку через мой локоть и сунул в ладонь одну из полных чашек взамен пустой чайной. — Вздрогнем!

Растерянно захлопав глазами, попыталась освободиться, но, пару раз дернув рукой, осознала, что так просто из внезапной ловушки не выбраться. Будто подавая пример, мужчина с энтузиазмом залил в себя кофе, и я, помедлив, осторожно сделала небольшой глоток. Напиток, вопреки ожиданиям, оказался совсем не горьким и мягкой молочной пенкой осел на языке. Даже желудок совершил кульбит, напомнив о том, что не у одного Ника сегодня было голодное утро.

— И закусончик! — объявил нахал, практически впихнув мне в рот тарталетку с белой шапочкой крема, увенчанной ягодами голубики, малины и листиком мяты.

С трудом прожевав внезапное угощение, я поспешно вытерла губы салфеткой и возмущенно уставилась на мужчину, нацелившегося на последний бутерброд.

— Когда пьют на брудершафт, не закусывают!

— Да? А что делают?

— Целу… — начала я, но, не дав себе договорить, захлопнула рот так, что клацнули зубы. — Неважно. Хочу напомнить, что я почти замужем!

— Кстати, как там наш муж? — Никита даже на время перестал жевать. — Увидел, осознал, исправился?

При упоминании свадьбы я отвела взгляд и закусила губу. Как объяснить, что нужный настрой для вручения фотографий и вытекающего из него предложения руки и сердца не так-то легко поймать?

— Что, не оценил!? — ужаснулся Ник, по-своему поняв мою заминку. — Да быть такого…

— Нет, вовсе нет! — поспешила я успокоить мужчину, примирительно выставив ладони вперед. — Просто мы сейчас и не видимся толком… Леша постоянно на работе, устает очень… Но скоро он сдаст проект и тогда будет самый подходящий момент!

— Это что там за проект такой, из-за которого времени на любимую нет? — Никита поморщился, будто между хлебом и ветчиной ему попалась долька лимона. — Комплексная программа спасения мира от опустынивания, озоновых дыр и загрязнения мирового океана?

— Дизайн салона красоты, — робко ответила я, теребя пуговицу на кардигане. — Звучит, конечно, не так масштабно, но Леша вложил в него много сил. Честно говоря, я мало что смыслю в интерьере, но заказчик оказался крайне разборчив, дважды требовал все переделать. В этот раз вот к оформлению стен придрался.

— Фотки есть?

Несколько озадаченная внезапным интересом Никиты к моим семейным проблемам, я все же кивнула и полезла за телефоном. Нашла в галерее изображение почти законченного ремонта и со вздохом повернула к мужчине картинку помещения в приглушенных серых тонах, одна из стен которого была украшена реечной конструкцией со встроенными светильниками.

— Видите… — Под выразительным взглядом Ника споткнулась о собственные слова и через силу выдавила: — Видишь постеры над диваном? Их просят заменить: вроде как слишком банальные, не соответствуют уровню заведения. Но какой вариант ни предложи — все не устраивает.

Никита задумчиво потер подбородок, потыкал в телефон, что-то увеличил на экране, поднес ближе к глазам и вынес вердикт:

— Ну да, хрень полная.

— Леша даже у меня совета просил, хотя обычно такими рабочими моментами не делится, — призналась я, оставив без внимания бестактное высказывание, обесценивающее чужой труд. — Я могла бы порекомендовать репродукции, но все, что приходит в голову, не вписывается либо в тематику салона, либо в выбранный стиль.

— Конечно, здесь фотографии нужны, — как бы невзначай согласился со мной Никита и, допив кофе, завершил постройку Вавилонской башни из чашек, опасно наклонившейся в его сторону.

— Да, но их еще подобрать надо. Вот я и подумала, что картины…

— Погоди! — перебил меня Ник со слегка озадаченным видом. — Нужны крутые современные фотки, но ты не знаешь, где их взять. Я правильно понял?

— Эм… В целом, все верно.

Чашка, послужившая вершиной башни, вдруг накренилась, звякнув фарфоровой ручкой о край той, что находилась под ней. Я аккуратно переставила чашечку на стол, пока все сооружение не превратилось в груду осколков, осуждающие взгляды и пугающие цифры в счете.

— И что, это все? — не выдержал Никита, внимательно наблюдая за моими действиями.

— Что все?

— Ты даже не спросишь?

— О чем не спрошу? — Я еще раз прокрутила в голове наш разговор и неловко предположила: — Про фотографии?

Никита с триумфом посмотрел на меня и вытянул руку, как бы предлагая самой озвучить напрашивающуюся на язык мысль.

— О! Вы же… — Я осеклась и торопливо исправилась: — Ты же фотограф! Можешь посоветовать знакомого, который сделает хорошие фото?