И изумруд травы густой и сочной
Простерся наподобие ковра.
В траве порою зайцы пробегали,
Скрывались лисы в мраке темных нор,
Олени со склоненными рогами
Готовились дать хищникам отпор.
И полосы лиан тысячелетних
Вокруг больших стволов переплелись,
И гибкие раскидистые ветви
Склоняет над оврагом кипарис.
Вид этих мест волшебных необычен,
Как пик Хуа красив и величав,
Склоняются цветы, и крики птичьи
Весь день, как на горе Таньбай, звучат. [182]
– Вот что, брат, – сказал Сунь У-кун. – Спрячь вещи где нибудь в
ущелье, чтобы их не унесло ветром, а коня пусти погулять. Сам же
сиди и не показывайся. Я схожу к самому главному из них и
померяюсь с ним силами. Нужно словить этого волшебника, только
тогда учитель будет спасен.
– Ладно! Нечего учить меня! Отправляйся скорее! – сказал Чжу
Ба-цзе.
Сунь У-кун одернул свой кафтан, подтянул тигровый плащ и, схватив посох, ринулся прямо к пещере. У входа была надпись:
«Пещера Желтого ветра на горе Желтого ветра». Сунь У-кун
остановился, словно врос в землю, и громко крикнул:
– Эй ты, волшебник! Сейчас же освободи моего учителя, не то я
переверну твое логово и сравняю его с землей!
Духи-прислужники, дрожа от страха, ринулись в пещеру.
– Великий князь, беда! – доложили они.
– Что случилось? – спросил дух Желтого ветра.
– К пещере подошел какой-то монах, похожий на Бога грома, с
лицом, заросшим волосами, и огромным железным посохом в руках.
Он требует, чтобы освободили его учителя.
Встревожившись, властитель пещеры вызвал к себе Духа тигра и
сказал:
– Я велел тебе обойти горы и выловить горных козлов, диких
кабанов, жирных оленей и глупых баранов. Зачем же тебе понадобился
этот Танский монах? Ты только раздразнил его ученика. Что ж теперь
делать?
– Успокойтесь, великий князь, – отвечал тигр. – Я хоть и не
обладаю особыми талантами, но сейчас возьму себе пятьдесят
