Боб пожал плечами.

Длинный узкий коридор амбулатории имел два боковых прохода и один центральный. Вдоль всего коридора были расставлены деревянные скамьи, сгруппированные возле дверей кабинетов. В каждом из этих кабинетов принимали пациентов с жалобами определенного рода. Боб и Кроми свернули налево, в дерматологию, Фингал и Чарли направились в процедурный кабинет. Коридор был уже заполнен пациентами.

Фингал прошагал сквозь беспокойную толпу, прислушиваясь к приглушенному гулу голосов, который перекрывали выкрики медсестер: «Следующий, пожалуйста!» — и взрывы кашля. В сырых трущобах свирепствовали хронический бронхит и туберкулез.

Фингал и Чарли вошли в небольшой кабинет с яркой лампой на потолке. На деревянном стуле сидел мужчина средних лет, прижимая к себе руку, замотанную в окровавленные тряпки. Рядом с ним стояла студентка сестринских курсов.

— Добрый день, сестра, — поздоровался Чарли. — Что тут у нас?

— Да у вас-то ничего, приятель, — ответил ему пациент. — Это мне правую ладонь раскромсало зубилом.

— Ясно, — кивнул Чарли. — Мистер…

— Дагган. Уилли Дагган, строитель по профессии. То есть был им, пока не рассек ладонь, — поправился пациент. — С правой рукой-то было сподручнее.

Фингал начал заполнять карту: имя, адрес, профессия, жалобы.

— Приготовьте все, что понадобится, сестра, — попросил Фингал, вымыл руки, надел перчатки, размотал повязку на руке пациента и осмотрел глубокую рану. — Придется наложить швы.

— Надо так надо, — откликнулся Уилли Дагган.

Фингал сел на табурет и попросил Уилли Даггана положить пострадавшую руку на стол из нержавеющей стали. Сестра приготовила инъекцию местного обезболивающего.

— Пока будет только укол, — предупредил Фингал.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Фингал отвык вздрагивать, вводя иглу, но до сих пор остро сознавал, что колет живого человека.

— Через минуту начну шить, — сообщил он.

— Ладно, валяйте.

Фингал шил быстро, но без суеты, не как во время первых неуклюжих попыток, когда он начинал работать в амбулатории.

— Готово, — объявил он. На коже, обработанной дезинфицирующим средством, красовался ряд аккуратных черных стежков. — Приходите через семь дней, мы снимем швы.

Уилли внимательно осмотрел его работу.

— Ровно-то как, — заметил он. — Благодарствую. — Он усмехнулся. — А из вас получился бы чертовски хороший плотник. Не хотите сменить ремесло?

Фингал покачал головой:

— Нет, спасибо. А почему вы спрашиваете?

— Да с этим сносом трущоб я надрываюсь на стройке как проклятый, а со специалистами плохо. — Он окинул взглядом Фингала. — Вы-то из приличных, вам работа за большие деньги без надобности.

Фингал рассмеялся.

— Почему же? Не откажусь.

— Оно понятно, но вам повезло, вы образованный. А мне сойдет и тот, кто умеет читать, писать и посчитать кой-что может. Пусть бы вел мои дела, а я бы занялся стройкой.

Фингал перевязывал пациенту руку и размышлял. Падди Кьоу был сержантом. Значит ли это, что у него есть хоть какое-нибудь образование? В Королевском флоте даже младшие офицеры были грамотными. В общем, предложение стоило запомнить.

— Еще раз спасибо, сэр. Значит, через семь дней снова к вам?

— Да, через семь. — Фингал поднялся. Наступил подходящий момент, чтобы упомянуть про Падди Кьоу, и Фингал завел бы разговор о нем, если бы срочная помощь не требовалась Кевину Доэрти.

— Чарли, — попросил Фингал, — подержи пока оборону, а я сбегаю посмотрю, как там Кевин Доэрти.

— Беги, — разрешил Чарли.

Фингал стащил перчатки.

— Замучаешься — звони в палату, я тут же вернусь.

Хильда Манвелл встретила Фингала в палате святого Патрика усталой улыбкой.

— Суматошный день, — произнесла она. — Приняли двух больных: с эпилепсией и диабетом. Хвала Богу за инсулин! Доктор Миккс говорит, что раньше диабет был смертным приговором. — Она пригладила волосы. — Инсулин, по крайней мере, известно как применять. Организм не вырабатывает этот гормон, вот мы и заменяем его. Чудодейственное исцеление. Не то что лечение других болезней.

— Каких? — насторожился Фингал.

— Да хоть тот случай третичного сифилиса, при котором назначили неосальварсан в дополнение к препарату ртути. Джефф сказал, что с таким же успехом можно было бы натирать больного тыквенным пюре.

— Мне известно, что на последних стадиях сифилис неизлечим, — кивнул Фингал, — но мы можем хотя бы замедлить процесс. Попытаться стоит.

— Не устаю удивляться тому, что препарат, состоящий главным образом из мышьяка, кому-то может быть полезен, — призналась Хильда.

— Да, странно это — применять яды для лечения, — подтвердил Фингал. — Видимо, возбудители более восприимчивы к ним, чем пациенты. Любопытно будет понаблюдать за этим больным. Его поручили тебе, Хильда?

— Если бы!.. Его урвал себе Рональд Геркулес.

— Никого я, как вы изволили выразиться, не «урвал», мисс Манвелл, — из-за ширмы возник Фицпатрик.

— Жаль, что я осматривала мистера К. Д., когда поступил больной с сифилисом, и вы не захотели позвать меня, хоть и была моя очередь.

Фингал не желал ввязываться в спор.

— Мистеру Доэрти не лучше?

Хильда сокрушенно цокнула языком.

— Нет, Фингал, к моему огромному сожалению. На лечение он не реагирует, хоть и получил хинидин больше трех часов назад.

— Ха! — вмешался Фицпатрик. — Если хотите знать мое мнение, мотор у него такой изношенный, что чем скорее прекратятся его страдания, тем лучше.

Фингал похолодел и быстро шагнул к нему.

— Тебя никто не спрашивал, черт возьми! Хотя бы раз в жизни прояви сострадание.