Падди и вправду полагалась крохотная пенсия.
— Поселиться в Дублинском замке нам не светит, сэр, даже если мы сложим все, что заработали. Мы бы и не прочь, но знаете, как говорится, где родился — там и пригодился, если только ты не девчонка и тебя не увез к себе на родину какой-нибудь парень.
Фингал смотрел на Падди и мысленно ругал себя: «Черт побери, Фингал, ты же еще неделю назад обещал Китти, что подыщешь этому человеку жилье. И что сделал? Ровным счетом ничего».
В компании студентов и медсестер Фингал дождался, когда придет его очередь наполнить тарелку. Он воздал должное угощению и отошел попрощаться с Кевином Доэрти и Падди Кьоу. Его взгляд поймала Китти. На этот раз она кивнула в сторону шлюза.
Фингал в ответ показал ей растопыренную пятерню, надеясь, что она поймет условный знак. Ему требовалось пять минут, чтобы освободиться. Подойдя к Кевину, он присел на койку:
— Как дела, Кевин?
«Мистер К. Д.» заулыбался:
— Очень даже ничего, сэр. Хинидин мне уже не дают.
— Рад слышать. Будем надеяться, что больше вы сюда не вернетесь. — Фингал понимал, что Кевину вскоре снова придется лечиться, но не стал заводить разговор об этом, только поздравил пациента с Новым годом.
— И вас с праздником, док. — Кевин поднял бровь. — Можно спросить, сэр? Как ваши дела с сестричкой — идут на лад?
— Угу. — Фингал бросил беглый взгляд в сторону двери, куда удалялась Китти. — Мы с ней встречаемся на Новый год.
— Ну, тогда удачи вам, сэр. Большой удачи.
— Спасибо, — кивнул Фингал. — Берегите себя, Кевин, а мне пора бежать. Родители ждут меня к рождественскому ужину.
Убедившись, что сестра Дэли увлечена беседой с доктором Микксом, Фингал ускользнул в шлюз, где уже ждала Китти. Остановившись перед ней, он поднял руку с веточкой омелы, обнял Китти другой рукой и крепко поцеловал ее.
— Счастливого Рождества, Китти О’Хэллоран! — пожелал он.
— Все сыты? — спросила мама. — Никто не хочет добавки?
Отец, восседавший на своем месте во главе длинного стола из красного дерева, ответил:
— Ужин был великолепный, Мэри.
Желтый шелковый галстук, подаренный ему Ларсом, внес праздничную нотку в темные тона костюма.
Ларс вытер губы и свернул салфетку.
— Да, чудесный ужин, мама. Спасибо. — Его слова прозвучали невесело. Ларс выглядел подавленным.
— Угощение будь здоров, — добавил Фингал, отдавая матери свою пустую тарелку. Он знал, что его слова обязательно передадут кухарке. Правда, для него в этот день ужин был уже вторым, и он осилил его с трудом.
Отец озадаченно нахмурил лоб.
— Как ты сказал?
— «Будь здоров», — повторил Фингал. — Почти то же самое, что и «по высшему разряду».
Наградой ему стал сдержанный смешок Ларса.
Отец покачал головой.
— Прискорбно. Полагаю, это американское выражение? — Поджав губы, он сокрушенно поцокал языком. — Наши американские родственники станут причиной упадка английского языка.
Ну вот, начинается, мысленно отозвался Фингал.
— «Будь здоров» — ну надо же! — продолжал отец. — Как сказал твой тезка еще в 1882 году, «между нами и Америкой удивительно много общего — практически все, кроме, разумеется, языка». — И отец с широкой улыбкой добавил: — Кто узнал цитату?
Фингал опередил Ларса:
— Это из «Кентервильского привидения».
Только тут Фингал заметил, что Ларс, похоже, и не собирался отвечать на отцовский вопрос.
— Хорошо, что ты помнишь, — кивнул отец.
— Ты же сам ставил с нами пьесу по «Привидению» однажды на Рождество.
Мама рассмеялась.
— В детстве ты был такой забавный, так смешно актерствовал! Я уже думала, что тебе прямая дорога на сцену.
Фингал покачал головой.
— Ты ведь знаешь, о чем я всегда мечтал.
И он тут же пожалел об этих словах.
