Глотнет воды измученный Тантал.
Мы все хотим любви и пониманья,
Не всякий их готов другим дарить.
Не всякий тратит силы на призванье,
Но все успешными желают быть.
А счастье в чем? В глазах людей напротив,
Нам нацепивших спешно ярлыки?
Их одобренье, интерес, упреки
Так ли на самом деле нам важны?
От взглядов тех кружится голова,
Опять уходит из-под ног земля.
Негнущимися пальцами я набрала код подъезда, сверяя цифры с присланным сообщением. В первый раз промахнулась кнопкой. Во второй — зажала ее слишком сильно, отчего она задвоилась. Потом на секунду замялась перед тем, как коснуться сенсорного колокольчика, и домофон, недовольно пискнув, сам сбросил звонок. Стечение обстоятельств ясно указывало на то, что мой внезапный порыв был ошибкой, но еще не поздно отказаться от задуманного, избегая больших проблем.
Я даже сделала шаг назад, собираясь уйти, и едва не наступила на мужчину средних лет с огромной сумкой в руках, из которой торчали закругленные концы шампуров. Тот очень резво для своей комплекции отскочил в сторону, отчего его поклажа жалобно звякнула, и, недовольно зыркнув на меня из-под густых бровей, приложил к домофону магнитный брелок.
— Проходите? — буркнул он, придерживая открытую дверь.
— А? — Растерявшись, я застыла на месте, не зная, как оправдать свое странное поведение. — Нет, я жду мужа, он сейчас спустится. Алло, дорогой, ты скоро? Можешь поторопиться?
Глядя на то, как увлеченно я веду телефонный разговор с воображаемым собеседником, мужчина пожал плечами и вошел. Несколько мгновений я гипнотизировала закрывающуюся под действием доводчика дверь, но в последний момент дернулась вперед и схватилась за ручку. Постояв так у входа, разжала пальцы и полюбовалась медленно захлопнувшейся створкой.
— Я, пожалуй, пойду… — сказала несуществующему мужу, продолжая держать молчащую трубку.
Сзади послышались шаги. Чувствуя себя глупее некуда, я посторонилась и, раскрыв сумку, зачем-то принялась копаться в ней, как будто на самом дне завалялся кусочек здравого смысла. Мобильный, прижатый плечом к уху, выразительно безмолвствовал, подбадриваемый моими короткими репликами.
Молодая мамочка покосилась на меня, неловко закатила коляску на ступеньки и, приложив ключ к электронному замку, попыталась как можно шире распахнуть дверь. Спохватившись, я бросила фальшивые поиски и помогла ее придержать, заслужив признательный взгляд и короткую благодарность.
— Вы идете? — доброжелательно поинтересовалась девушка, вписав громоздкую коляску в проем.
— Я… эм… кажется, забыла кошелек в магазине…
— Ого, тогда вам лучше скорей вернуться! — искренне посочувствовала мне незнакомка. — Вдруг его еще никто не забрал, хотя это маловероятно.
— Маловероятно, да…
Вежливо улыбнувшись, я дождалась, когда девушка откатит коляску, и закрыла дверь. Даже несколько раз подергала за ручку, как делала всякий раз, запирая квартиру, — мало ли. Тяжело привалившись к стене дома, посмотрела вокруг, на спешащих куда-то людей и малышей на детской площадке, и вдруг успокоилась. На самом деле, никому из них нет до меня дела. Действительно ли я жду мужа, разговариваю с ним по телефону, ищу пропавший кошелек — или просто мнусь на пороге, не решаясь войти? Это не волнует никого, кроме меня самой. Так ведь? Так.
Постояв еще немного перед входом в подъезд, я решительно развернулась и набрала выученный наизусть код. С первой попытки.
— Добрый день, — поприветствовала я лифт с ручными дверями, который до этого видела только в советских фильмах, и неуверенно потянула за решетку. — Сколько же вам лет, товарищ?
Петли старчески заскрипели, возмущаясь бестактному вопросу.
Осторожно зайдя в кабину, я закрыла за собой решетку и две распашные створки, обитые деревом. С каким-то трепетом нажала на кнопку восьмого этажа и, когда подъемный механизм пришел в движение, прильнула к щели, наблюдая, как снаружи один лестничный пролет сменяет другой. Страшно и вместе с тем завораживающе — совсем не так, как я привыкла.
С дребезжанием и лязгом, немного напоминающим размеренный стук колес старого поезда, лифт добрался до этажа и остановился с резким щелчком. Чувствуя себя Пандорой, я отперла одну дверь за другой и опасливо выглянула наружу. Никакие беды и несчастья на меня не набросились, и, внезапно удивленная этим фактом, я вновь застыла столбом напротив заветной квартиры.
— Ох, сбегать отсюда ведь будет уже совсем глупо? — спросила я у кованых перил, машинально поглаживая завиток чугунного цветка.
Звук собственного голоса оказал бодрящее воздействие, заставив позвонить в дверь, которая почти сразу открылась.
— Здравствуйте… Я, наверное, не туда попала…
— О, привет! Наконец-то!
Высокая светлокожая блондинка с точеным лицом жадно уставилась на меня, вызывая смятение неожиданным пристальным вниманием, затем ослепительно улыбнулась и махнула рукой, приглашая войти. Грациозно шагнув назад, несмотря на весьма округлившийся животик, она на мгновенье превратилась в одну из танцовщиц Дега. Но не успела я насладиться изяществом композиции, как беременная красавица с хрустом надкусила сжатую в кулаке морковку, слегка подпортив образ воздушной феи.
— Подскажите, Никита дома? — решила я уточнить, переступив порог. — Он говорил, что ждет меня в три часа.
— Ага, еще как ждет! — хихикнула молодая женщина и вручила мне пару цветастых тапочек, выуженную из массивного сундука, неведомо как оказавшегося в городской квартире, между шкафом-купе и стеллажом, уставленным пластиковыми коробками. — Сейчас прибежит, можно секундомер включать. Проходи пока.
Светловолосая нимфа еще раз странно на меня посмотрела и, замурлыкав себе под нос какую-то песенку, с загадочной улыбкой упорхнула за ближайшую дверь. Я торопливо переобулась и последовала за ней в просторную кухню с оранжевыми фасадами, где женщина уже кружила легким мотыльком, освобождая большой стол, скидывая в раковину посуду и сдвигая стулья.
— Простите, а как… — начала я, но была перебита Никитой, выскочившим из недр коридора, словно чертик из табакерки.
— Дина! Дина-Дина-Дина! — на ходу затараторил он, подлетел вплотную и, схватив меня за руку, окинул быстрым взглядом. — Извини, завозился с фонами. Юля тебе все объяснила?
Мы одновременно, не сговариваясь, повернулись к едва сдерживающей смех блондинке, которая склонилась над огромным баулом, выуженным из-под кухонного стола.
