— Что это?
— Они никогда полностью не заслуживали ее доверия.
— Все, что я сделал, это дал ей причины доверять мне.
— Все твои отношения — ложь. — Я свирепо смотрю.
— Нет, это не так.
— Я не тот, кого тебе нужно убеждать.
— Что ты предлагаешь мне делать?
— Легко. Начни с правды и идите оттуда.
— Какая правда?
— Дело в том, что какая-то часть тебя, вероятно, была влюблена в нее уже давно, задолго до того, как ты подписал брачный контракт. — Это могло бы объяснить мою безумную потребность держать Айрис рядом и защищать ее от опасности. То, как сжимается моя грудь, когда она уходит. Как мое сердце бьется быстрее, когда она находится в одной комнате со мной. Моя сильная потребность следить за своими словами, чтобы не причинить ей боль.
Черт.
Я влюбляюсь в Айрис. Все знаки были налицо, но я проигнорировал их, потому что не понимал их по-настоящему.
Вместо сильной волны паники при мысли о любви к Айрис я чувствую спокойствие. Любовь, с которой я могу работать. Может быть, я и не знаю как, но я хочу научиться. Для нее и только для нее.
Я меняю воду на виски.
— Я чувствую, что мне понадобится что-то более сильное для остальной части этого разговора.
Тот, кто сказал, что правда освободит тебя — тупица. Когда я захожу в дом, мои ноги словно придавливают невидимые цементные блоки. Я бросаю ключи на стойку и направляюсь к лестнице, только чтобы свернуть к яркому свету с другой стороны дома.
Лампа в углу гостиной заливает пространство слабым светом. Айрис, все еще одетая в мою футболку, растянулась на диване, прикрыв нижнюю половину тела одеялом. Одной рукой она все еще сжимает телефон, как будто ждет звонка.
Она осталась ради тебя.
Я сразу же пожалел о своем решении выключить телефон после того, как она позвонила мне в первый раз. Это был опрометчивый выбор, сделанный сгоряча, но явно неправильный.
Я осторожно поднимаю ее на руки, стараясь не разбудить резкими движениями. Она что-то бормочет и прижимается к моей груди. Моя грудь сжимается, когда я смотрю на нее, удивляясь, как, черт возьми, я оказался женат на такой женщине, как она.
Ты же знаешь как.
Мои зубы скрипят друг о друга, когда я взволнованно выдыхаю. Голова Айрис качается в такт движению, но она не шевелится.
Я несу ее вверх по лестнице в свою комнату. Каким-то образом мне удается уложить ее в постель, не разбудив, хотя она бормочет во сне что-то о своей маме.
Я принимаю душ, прежде чем забраться в постель и притянуть Айрис к себе. Я переплетаю ее ноги со своими, прижимая ее к своему телу, чтобы она не смогла убежать утром.
АЙРИС
Я просыпаюсь в поту и не могу пошевелить ничем, кроме головы. Каким-то образом я оказалась в постели Деклана, пойманная его руками и ногами.
Дерзость этого человека не имеет себе равных. Я пытаюсь вырваться из его объятий, но от этого становится только хуже. Его руки сжимаются вокруг меня, когда он бормочет что-то неразборчивое в мои волосы.
— Деклан. — Я прижимаюсь к его груди.
— Шшш. — Он целует меня в лоб, прежде чем издать тихий вздох.
— Просыпайся. — Я толкаю его чуть сильнее, и это, кажется, делает свое дело.
Он моргает, глядя в потолок, а потом смотрит на меня.
— Доброе утро. — Его руки остаются сомкнутыми вокруг меня, так же раздражая, как и ноги, прижимающие меня к его боку.
— Можешь взять свое «Доброе утро» и засунуть его себе в задницу. — Он смеется, и я мгновенно раздражаюсь от того, как этот звук согревает мои внутренности, как алкоголь в разгар зимы. — Есть причина, по которой я в твоей постели?
— Потому что я хотел быть в состоянии сделать это. — Моя спина ударяется о матрас прямо перед тем, как его губы прижимаются к моим. Поцелуй — полный контраста со вчерашним отчаянием, и я обнаруживаю, что все больше расстраиваюсь из-за того, каким контролируемым кажется Деклан. Он мягкий, сладкий и слишком ручной после того секса, который у нас был.
Как он может так целовать меня после того, как бросил? Кровь приливает к моим ушам, делая кончики горячими.
Я пихаю его в грудь.
— Отвали.
— Не могу.
