— Пресветлая Лейна, Хлоя, что вы делаете? Да дайте же вы коробку, — Роберто снимает верхнюю, и я сразу понимаю, как своевременно это было: прямо передо мной стоит ведро с водой, которое я сама вчера набрала, чтобы искупать малышей, и забыла вынести.
— Мне нужно отнести этих существ в клинику, — улыбнувшись, пожимаю плечами я, — только так получается.
— Вы же получили образование, Хлоя. Почему вы говорите «только так получается», когда у вас «только так не получается»? Или вы намеренно собирались атаковать ведро?
— Ох, Роберто, ну а что мне делать? Ведь совершенно некому мне помочь. Совсем.
— Не надо тут хлопать своими глазищами, на меня это не действует. Можно же просто попросить, Хлоя. Я вам помогу. Заодно чуть развеемся.
— А разве вам не нужно убирать во дворе?
— Да там чисто.
— Что вы выдумываете!
Выглядываю в окно и не могу вымолвить и слова от удивления. На месте наваленных старых бочек, колод, каких-то бревен и железок, теперь идеально расчищенный газон. Газон! Ладно уборка, но он-то откуда взялся.
— Откуда у вас деньги на чародея-садовника, Роберто? — спрашиваю я, подозрительно заглядывая ему в глаза.
— Ограбил директора водокачки, — показав мне язык, отвечает он. — Для человека, которому нужна помощь, вы слишком много болтаете. Коробку нести?
— Нести! Нести, пожалуйста.
— Ооо, опять начала. Хлоя, не могу не признать: когда вы так делаете, ваши губы выглядят точь-в-точь, как…
— Роза?
— Ну если вам так приятно, пусть будет роза.
— Что вы имели в виду? — я чуть ли не бегу за Роберто, который хоть и идет спокойно, но шагает вдвое дальше и быстрее меня.
— По правде сказать, есть такие моллюски…
— Что? Да я вас сейчас коробкой ударю!
— Не ударите, там же малыши!
— Хотя бы подождите, я не успеваю, — сдаюсь я, потому что бежать с коробкой ужасно неудобно. Да и я боюсь, как бы тряска не повредила животным.
— Ладно, что с вами делать. Жду.
Он, действительно, останавливается и ждет меня у разлапистых кустов можжевельника. Из-за жары приятный аромат от них разносится далеко вокруг. Не удержавшись, наклоняюсь, чуть растираю пальцами пару хвоинок и нюхаю терпкий, хвойный аромат.
— Нравится? — спрашивает Роберто, бесцеремонно притягивая к себе мою руку и нюхая. — Действительно, ничего. Стоит посадить во дворе такой, как думаете?
— Было бы здорово! Особенно зимой, когда листья опадут, а он останется пышным и зеленым.
Мы обсуждаем, какие лучше посадить растения, когда двор и сад будет окончательно расчищен. Что было бы неплохо сделать веранду или патио, а может, небольшую беседку.
— Увитую маленькими-маленькими розочками, — вздыхаю я. — Так романтично.
— И розочки погуще, чтобы никто не подглядывал, — подхватывает Роберто.
Я вспыхиваю и уже хочу ответить что-то вроде «вот вы всегда так», но успеваю прикусить язык. Он ведь этого и добивается. Сколько можно, как малышке, позволять себя дразнить?
— В таком случае придется заколотить ее досками и повесить амбарный замок, — отвечаю я. — Если я решу заняться чем-нибудь подобным, уверена, Зоя не погнушается и подкопом.
— Не волнуйтесь, Хлоя, я одолжу вам свою карету, она запирается, — в тон поддерживает Роберто.
— А вдруг я решу целоваться с вами? — с невинным видом спрашиваю я и тут же заливаюсь хохотом. — Лейна великая, Роберто, поверить не могу, мне все-таки удалось вас смутить.
— Да, вам удалось меня удивить. Вы вовсе не такая наивная малышка, которой кажетесь поначалу. Я начинаю понимать, что так зацепило Реми.
— Что? — переспрашиваю я, чуть не уронив коробку.
— Ага, мне тоже удалось вас заинтересовать, — ухмыляется он. — Но это наши мужские секреты, барышням вход воспрещен. Нет-нет-нет, — дразнится он и крутит головой. — Погодите, Хлоя, разве это не та лечебница, что мы ищем?
Мы стоим у старого двухэтажного здания с вывеской «Перо и коготь», выглядит не очень респектабельно.
— Похоже, эти ребята совсем не заинтересованы в посетителях, — скептически замечает Роберто.
— Но обычно такие хмыри знают свое дело, так что идем. И будь готова ко всему.
Лечебница хоть и выглядит снаружи заброшенной, но внутри чистая и уютная. Да, тут нет золотых колонн и хрустальных люстр, но животным это и не нужно. Большая деревянная стойка, рядом окно и диванчик, чуть дальше кушетка.
— Кто там еще? — недовольно говорит мужчина за стойкой. — Очередные живодеры, не умеющие следить за своими животными?
— Вообще-то, нет, — оскорбляюсь я, — я нашла в сене в нашей мастерской, вот ее, — забираю у Роберто коробку, ставлю на стойку и открываю, — с ними, — содержимое моей также оказывается перед целителем. Понятия не имею, кто это. Но мне кажется, они только родились и им нужна помощь.
— Разумно, что вы обратились ко мне. А то, знаете, бывают такие дурные девицы, что принимаются купать новорожденных рибисов.
Роберто, не сдержавшись, хохочет.
— Что вызвало такой бурный приступ веселья у вашего спутника? — скептически смотрит на нас целитель. — Вы их купали?
— Самую малость, — качаю я головой. — Так… протерла.
Лекарь цокает, вытаскивает из коробки одного из малышей и, подув ему на крылья, подбрасывает вверх. Я даже испугаться толком не успеваю, как крошка-рибис, хлопая крыльями, взлетает.
— Вам очень повезло, что на улице так жарко. Придете домой, посмотрите внимательно по углам, скорее всего, они сбросили лишнюю влагу в виде замораживающего кома. Сможете его аккуратно переместить в плотный ящик, будет вам охлаждатель. Но на будущее, если не знаете, как обращаться с существом, без острой нужды лучше вообще ничего не делайте. Ну что ж, по три золотых за каждого, и вы получите осмотр, консультацию и метку.
— Сколько, простите? — шепчу я. От шока у меня голос пропал. Я не смогу заплатить даже за одного! — Извините, что побеспокоили вас. Спасибо, до свидания.
Вручаю коробку с мамой-рибисом Роберто, подставляю ладонь все еще порхающему малышу и, посадив его себе на плечо, иду к дверям. Мне ужасно грустно, но теперь я хотя бы знаю, как они называются. Можно пойти в библиотеку, поискать какие-то книги об уходе.
— Постойте, — зовет нас целитель, — говорите, вы нашли их? Собственно, у нас действуют особые условия для найденышей. Люди, решившие дать кров бездомным животным, заслуживают помощи и поддержки.
Я поворачиваюсь и даже боюсь радоваться. Боюсь поверить, что все может разрешиться благополучно. Потому что заплатить больше, чем серебряную за всех, я точно не смогу.
