— Но я все равно не могу, — наконец, нервно выдыхаю я.
— Хлоя, неужели вы думаете, что я заброшу вас на плечо и силой утащу кормить пирожными? — смеется Реми. — Не можете, и ладно. Сходим как-нибудь в следующий раз. Днем и по дороге на рынок, чтобы Зоя не слишком переживала.
— Да наверное, вы правы.
Я поворачиваюсь, чтобы взять кофту, и тут же отпрыгиваю назад. Под ней что-то шевелится!
Зоя. Этого только не хватало!
Хлоя уходит, а я не могу успокоиться. Не прошло и пары часов, как она уже успела и в комнате у Реми побывать, и на свиданку с ним собраться. Я не знаю, что делать с этой девчонкой. Еще несколько лет назад, когда я увидела, как в угловатом подростке прорезается тонкая, нежная девушка, я испугалась. Она такая наивная, такая доверчивая. Со всеми знакомится, заводит дружбу. Вот, потащилась практически к незнакомому мужчине в комнату. Хотя, конечно, Реми не производит впечатление бандита, да и вряд ли стал бы что-то делать в нашем же доме. Неужели я придираюсь? Позволяю своим страхам верховодить рассудком?
Думаю, а сама поглядываю в окно. Уйдет или нет? Пока еще Хлоя ни разу не нарушала моего слова. Но у меня нет иллюзий, рано или поздно это произойдет. Конечно, проще всего было бы выдать ее замуж за надежного, хорошего человека. Только как понять, кто хороший? Отец был хороший или плохой? Вроде, хороший. А поднимала мама нас одна.
Иду на кухню, чтобы заварить кофе. Все-таки раздразнили они меня своими разговорами. Напрасно, наверное, я так, шли бы к своим пирожным. Но я испугалась. Хлоя так быстро выросла.
Завариваю кофе с щепоткой корицы и звездочкой бадьяна. Подумав, шепчу над джезвой заклинание легкого сна. Все-таки уже вечер, как бы бессонница не одолела. Свет я не зажигала, и тихо опускающийся вечер, укутывает кухню в уютную темноту. Допью и пойду мириться с Хлоей.
— Ой, Зоя, — шепчет Хлоя, вваливаясь на кухню с Реми. Оба какие-то мятые, всклокоченные, местами торчит солома.
— Вы где были? Вы что делали? — от нервов у меня сводит горло, так что даже кричать не могу, только хриплю.
— Зоя, ты только не нервничай, — говорит сестрица, и я, конечно, тут же начинаю нервничать.
— Хлоя, ну кто так говорит, — нервно смеется Реми. — Все нормально, Зоя, просто мы нашли…
— Проблемы, — заканчиваю я за него. — Совершенно очевидно, что вы нашли проблемы.
— Ну, можно сказать и так, — признает он.
А Хлоя разворачивает кофту, которую несет в руках.
— Великая Лейна! Крысы! — кричу я вскакивая.
— Дирх тебе в глаз, Зоя, ну какие крысы, — говорит Хлоя. — Ты посмотри, какие очаровательные малыши.
Она запускает руку в комок копошащихся тел и достает одно. Вынуждена признать, малыш действительно милый. Размером с маленькое яблочко, нежно-голубого цвета, с задорным хохолком на голове и просвечивающими розовым крылышками.
— И что ты собираешься с ними делать? — спрашиваю я, уже предполагая ответ.
— Ну уж точно не выкидывать на улицу, — отвечает она, и в голосе я слышу непривычную твердость. — Они же новорожденные, Зоя. Разве можно быть такой жестокой?
Она качает головой и идет в свою комнату. За ней шагает Реми, и я только сейчас вижу, что он держит животное, очень похожее на малыша, но крупное. Видимо, маму. Допиваю оставшийся кофе. Он холодный и кислый, но почему-то я не выливаю его, а продолжаю цедить маленькие глотки.
— Реми, постойте, — прошу я, когда он выходит из комнаты Хлои. — Садитесь. Если хотите, могу сварить кофе. Ваша прогулка же не состоялась.
— Подозреваю, что знаю, о чем пойдет речь, — вежливо улыбаясь одними губами, говорит он. Глаза при этом остаются серьезны и деловито-спокойны.
— О Хлое, — киваю я, — она совсем ребенок…
— Нет, — отрезает он, — она взрослая девушка. Молодая женщина, если уж на то пошло. Да, юная, нежная, в чем-то наивная. Но вы не сделаете ей добра, пряча за своими юбками.
— А это уже не ваше дело, — резко отвечаю я и ставлю кружку на стол. Получается слишком сильно, и она громко стукает о поверхность. — Не вы заботились о ней. Не вы учили, лечили, кормили. Не вы!
— И думаете, это дает вам право управлять ее жизнью? Подумайте, Зоя. Вы ведь любите сестру и желаете ей блага. Так дайте ей возможность учиться плавать в море жизни. Иначе вы рискуете, что однажды она самовольно отправится в плавание, не имея ни руля, ни весел.
Он встает и, чуть поклонившись, уходит к себе, а я остаюсь. Машинально, не задумываясь, мою кружку и ставлю сушиться. Вытираю со стола какие-то невидимые крошки, ставлю на место стулья. На душе неспокойно. Потоптавшись немного, я иду к Хлое.
Надо же, она тут все убрала. Когда только успела? Устроила свой зверинец в коробке и сидит на полу рядом.
— Хло, давай мириться, — говорю я и сажусь на кровать. — Слишком много событий для пары дней. Еще и эти, — я киваю на коробку, — кто они хоть?
— Не знаю. На кошек похожи.
— Ага, только синих и крылатых, а так один в один кошки, — печально усмехаюсь я. — Ты бы их в лечебницу, что ли, отнесла. Им положены прививки, какие-то обследования, препараты от паразитов.
— Но они же только родились, — недоверчиво тянет она.
— Если мама болеет, то и дети могли от нее заразиться, — тихо говорю я.
И мы обе молчим. Слишком уж больно отзываются в нас эти слова.
— Знаешь, если хочешь, сходите завтра в ту кофейню, — говорю я, садясь рядом с ней и обнимая за плечи.
Меня клонит в сон, наверное, заклинание начинает действовать, и я, бросив последний взгляд на коробку с неведомыми зверями, иду к себе. Кручусь в постели, то засыпаю, то просыпаюсь и все прислушиваюсь — не скрипнет ли дверь, не прозвучат еле слышно шаги. Но в доме спокойно, никакие проблемы и секреты не таятся в его стенах. На первый взгляд.
***
— Сегодня у нас много дел, — говорю я, расставляя на столе перед каждым тарелки. Мужчинам — классический завтрак с яичницей, сосисками и фасолью. Мы с Хлоей привыкли завтракать кашей с фруктами и орехами, и для всех кофе.
