— Ты никогда ничего не делаешь из праздного любопытства…

— Хорошо. Если уж у нас тут разговор пошёл на чистоту, то во-первых, я как твой мужчина хочу знать всё, что имеет отношение к тебе. Во-вторых, и в этом я уверен на сто процентов, до меня ты никогда не испытывала оргазма. Из этого следует, что либо первый половой партнёр у тебя был мимолётным, чего с тобой точно быть не могло. Либо с тобой случилось что-то плохое, и если это так, то я должен об этом знать.

— С чего ты взял, что у меня не могло быть случайного партнёра…

— Алиса, не уходи от темы.

— Ладно! У меня… был. Парень. Миша. Мы с ним встречались ещё со школы… — выдавливаю нехотя. — Да там нечего рассказывать! Глупость какая-то… Мы с ним встречались с пятнадцати лет. Ну конечно в этом возрасте между нами ничего такого не было. А когда я заканчивала школу, у нас в семье проблемы начались. Отец ушёл от мамы к другой женщине, на фоне стресса у мамы преждевременные роды начались… Вадик родился с синдромом ДЦП… Мне тогда было плохо, трудно. Хотелось поддержки какой-то, тепла что-ли… Миша в свою очередь тоже настаивать начал… Мы же уже три года получается вместе были… Ну, а потом, когда всё случилось, он как-то резко потерял интерес. Сказал, что я стала уделять ему мало времени, что мы видемся редко, и он не видит смысла продолжать дальше. А мне просто некогда тогда было. Маме надо было с Вадиком помогать. В общем, я не стала настаивать.

— Ясно… — задумчиво тянет Воскресенский. Встав из-за стола забирает мою и свою тарелку и убирает в посудомойку.

— И это всё? Просто ясно? И что тебе ясно?!

— Что Миша твой долбоящер малолетний и хорошо, что твой первый и все последующие оргазмы буду дарить тебе я.

— Ты просто… — краснею ещё сильнее.

— Кто?

— Никто. А если честно, я даже рада, что тебе рассказала. Не то, чтобы это был какой-то секрет. Но мне как-то легче стало, от того, что мы теперь друг о друге знаем вообще всё… Но давай всё же сменим эту тему и к прошлому больше не будем возвращаться. Там было мало приятного. Во всяком случае у меня… Лучше скажи, какие у тебя на сегодня планы? Может съездим куда-нибудь погулять? Ирина Дмитриевна сказала, что мне полезно дышать воздухом.

— Обязательно съездим, но только после обеда. Мне сейчас надо будет отъехать в больницу.

— По работе?

— Тебе честно или правдиво?

— Ну мы же вроде как определились, что у нас больше нет секретов друг от друга.

— Знаю. Поэтому и не хочется тебе врать. Я поеду к Еве. Надо поддержать Андрея и договориться, чтобы за ней уход был персональный.

— В смысле?! Ты же сказал вчера, что с ней всё хорошо! — моментально напрягаюсь. Разворачиваюсь корпусом к Игорю и чувствую, как сердце удар пропускает.

— Всё в порядке, не волнуйся. Но папаша её сильно напугал. У девчонки стресс. И к тому же выяснилось, что она беременна. Так что рожать будете примерно в одно время.

— Да ладно?! — сама не замечаю, что улыбаюсь. Только когда мышцы щёк начинают болеть. — А можно мне с тобой, Игорь, пожалуйста!

— Давай не сегодня, малыш. Ей пока покой нужен. Лучше воздержаться от большого количества посетителей. Дня через три можем уже вместе приехать.

— Да, ты прав… ну я тогда приготовлю что-нибудь вкусненькое на обед. В магазин пока схожу.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему?

— Потому что меня напрягает, когда ты куда-то выходишь без меня.

— Ты опять? — закатываю глаза. — Игорь, мы же вчера это с тобой обсуждали. Ты перегибаешь палку, правда. Мне что теперь из дома только под конвоем можно будет выйти? Я что, в заложниках?

— Ты не в заложниках. Просто ты беременна и тебе может стать плохо где-то на улице, а меня не будет рядом.

— Мне и дома может стать плохо, и тебя не будет рядом.

— Охренительно ты сейчас меня успокоила…

— А я не собиралась тебя успокаивать. Это я так к логике твоей пыталась воззвать. И заодно вернуться к той теме, которую мы с тобой вчера обсуждали. Что плохие вещи могут случаться с людьми вне зависимости от обстоятельств. А могут и не случаться. И вообще, если мне станет плохо на улице или в магазине, то там хоть люди будут, чтоб скорую вызвать. А дома я буду одна, так что…

— Ладно, всё, — перебивает, вскидывая руки в капитулирующем жесте. — Я всё понял, не тараторь. Иди в магазин, если тебе надо. Только огромные пакеты не набирай, тебе тяжести таскать нельзя.

— Я и не собиралась, — победоносно улыбаюсь.

***

Никогда я ещё с таким предвкушением не выходила на улицу. Вроде всего лишь в магазин иду за продуктами на обед, а настроение такое, будто сегодня какой-то пир намечается праздничный, не иначе.

Наверно я сентиментальная дура, но в принципе этот обед тоже можно назвать праздничным. Нам определённо есть что отметить.

Хочется приготовить что-то особенное, поэтому в магазине я трачу на вскидку не меньше полутора часов, выбирая продукты. И да, может быть небольшой перевес по меркам Воскресенского присутствует, но мне совершенно не тяжело, и идти я буду медленно и осторожно.

Не знаю в какой момент я понимаю, что что-то не так. То ли когда до меня доходит, что эту серую иномарку я уже видела возле магазина, а теперь она едет за мной в сторону дома. То ли когда, свернув на грунтовую дорогу, автомобиль буквально подрезает меня, преграждая дорогу.

Но окончательно я осознала, что всё плохо, когда открылась дверь с водительской стороны и из машины вышел тот самый наркоман из больницы.

— Ну привет… как там тебя? Алиса, кажется? Садись, подвезу.

Глава 45

Глава 45

Игорь

Чувствую себя оленем, когда покупаю букет в ближайшем к дому цветочном магазине. Даже вспомнить не могу, когда в последний раз это делал. Хотя, почему? Помню прекрасно. Два года назад. Сорок красных роз на Олины похороны.

Паршивые воспоминания режут где-то в солнечном сплетении, глубокой раной тянутся вверх и саднят за рёбрами. Где-то в мозжечке ещё трепыхается мысль, что не нужно было сближаться с Алисой. Кидаю взгляд на красные розы в ведре, на которые указывает мне продавщица. Советует взять. Свежие. Только утром привезли. Стоять будут долго.

Вырываю из головы болезненные ассоциации. Как будто с мясом. Больно и наверняка останется рубец. Но это как опухоль от которой надо избавиться, потому что иначе она убьёт. Лечение тоже приносит боль. Это неотъемлемый этап выздоровления.

Беру белые пионы. Почему-то с Алисой ассоциируются именно они. Хочется ещё шампанского и всякого романтического говна на закуску типа винограда и сыра, но вовремя вспоминаю, что она готовит обед. Который, кстати, плавно перетечёт в ужин, потому что я задержался. Странно, что Алиса ещё не звонила. Хотя, с другой стороны, когда она вообще звонила мне первая?

Паркую машину на подъездной дорожке, а в позвоночнике сквозит волнение. Чувствую себя каким-то малолетним сопляком на первом свидании, особенно с этим дурацким букетом в руках. Кидаю взгляд на окна гостиной, прикидывая, что Алиса должна быть там, но в окнах почему-то не горит свет. Не дождалась, значит. Наверно пошла в спальню. Лишь бы только не обиделась. Не хочется заканчивать наш первый адекватный день на паршивой ноте.

Захожу в дом и первым делом проверяю свою комнату. На душе паршиво скребут кошки, когда не нахожу её там. Значит, не получится всё-таки без обид… Но когда Алисы и в её комнате не оказывается, напрягаюсь уже по-настоящему.

Кидаю взгляд на дисплей телефона. Седьмой час вечера, в такое время навряд ли она всё ещё шарахается по продуктовым. Мозг тут же генерирует тысячу параноидальных мыслей. Закружилась голова? Набрала слишком тяжёлые пакеты? Стало плохо? Увезла скорая?!

Бл*ть, говорил же я, что не надо одной ходить в магазин!

Есть ещё вариант, что Алиса обиделась на моё опоздание и уехала в знак протеста. Но, во-первых, ей некуда ехать, потому что её единственная подруга сейчас в больнице, а во-вторых, обиды на пустом месте — это вообще не в её духе.